Особенно,... 
25 
— Ваше величество, вы вспомнили что-то плохое? У вас стало такое лицо...
— Да нет, ничего, — сказал Сварог. — Вы сказали о снах, и я подумал: сколько всего с ними связано, и веселого, и грустного... — Как вам живется в замке?
Она улыбнулась почти беспечно:
— Сейчас уже немного привыкла. А первое время чуточку не по себе было в этой громадине. Дворецкий мне все старательно растолковал, так что я наизусть запомнила, — она подняла глаза к потолку и старательно произнесла, как заученное: — Восемьдесят три комнаты, большой и малый танцевальный залы, три каминных, залы для стрельбы, игры в кегли, парадная столовая на пятьдесят персон, еще несколько залов для игр и развлечений. Знаете, в первое время я себе выбрала три комнаты на первом этаже, там и жила, не расхаживала по замку. Потом стало веселее, появились гости, и Канилла, и Алента... Ваше величество, я не фамильярничаю, они сами хотели, чтобы я их называла по имени. Ну, а потом Канилла попросила приютить ее Ассамблею, я тут же согласилась, стало еще оживленнее и веселее... Вы ничего не имеете против, что я так поступила?
— Помилуйте, — усмехнулся Сварог. — Это ваш дворец, можете с ним делать что угодно, хоть завтра проиграть в кости... хотя, думается мне, от вас таких глупостей ожидать не следует. Ну, и как вам Ассамблея?
— Великолепно. У Каниллы все очень прилично — хотя я слышала про другие Ассамблеи, где нравы... гораздо свободнее. Вот только Алента пока что ни разу не приходила на танцевальные вечера. Вы ей запрещаете?
— Никоим образом, — сказал Сварог. — У нее просто хватало своих дел. В ближайшее же время собирается. Да и я загляну, если вы не против...
Он усмехнулся про себя. Ну что же, новое имя Яны ни у кого подозрений не вызывало и не выглядело необычным. Легализуя ее в Латеранском дворце, Сварог подобрал первую попавшуюся фамилию, лишь бы звучала правдоподобно, а вот с именем не стал заморачиваться: взял ее второе имя, чуть сократил, чуть изменил — вот и получилась баронесса Алента Вольмер. Мало ли каких редких для столицы имен и фамилий встречается в глухих провинциях..."
— Ваше величество! Если мы разговариваем так откровенно и запросто... Мне бы хотелось кое о чем спросить, но не знаю, удобно ли будет...
Совсем освоилась девочка, подумал Сварог. Вот и хорошо, быстрее оттает...
— Вообще-то для меня нет неудобных вопросов, — сказал он, не раздумывая. — Разве что когда речь идет о государственных тайнах. Все остальное дозволено. Так что смелее.
— Я порой не могу понять, почему вы подписали «Акт о таньяже», а не дали окончательного развода? Вы ведь и в этом были вольны, вы король...
— По очень простой причине, — сказал Сварог. — Чтобы ваш бывший муженек не вздумал повторить тот же фокус. Он отнюдь не стар, а в округе, как мне доложили, хватает молодых незамужних дворянок, сплошь и рядом живущих довольно бедно. Пока он официально считается женатым, ничего подобного не сможет сделать.
— Понятно. Но вот другое, уж не обессудьте, мне решительно непонятно...
— Что именно? Говорите смело.
Она чуть поколебалась, но все же решилась:
— Судя по всему происшедшему, вы не питаете к нему и тени симпатии...
— Да я бы его завтра на плаху отправил, будь к тому законные основания, — честно признался Сварог.
— Почему же тогда с него сняли многолетнюю опалу, допустили ко двору и даже пожаловали в камергеры?
Сварог пожал плечами:
— Откровенно говоря, в рамках мести, что женщинам, с которыми поступили скверно, обычно свойственна. Мне хотелось, чтобы он часто ездил мимо «Медвежьей пещеры», которая ему больше не принадлежит. Чтобы видел вас при дворе, веселую и довольную жизнью — но, разумеется, не смел приблизиться... Примерно так. Я что-то сделал неправильно?
— Вы только не гневайтесь...
— И не подумаю, — сказал Сварог. — Запомните: я обычно гневаюсь по очень и очень серьезным причинам. Ваши вопросы в их число, безусловно, не входят. Так что отбросьте всякие мысли, что я когда-нибудь собираюсь на вас гневаться. Договорились?
— Хорошо. Извините, мне не приходилось раньше общаться с королями... Так вот... Мне как-то совсем не свойственна та женская месть, о которой вы думали. Было — и прошло. Я просто-напросто рада, что навсегда от этого избавилась. И мне не доставляет никакого удовольствия видеть его при дворе, наоборот. Этот его змеиный взгляд, которым он меня провожает при первой возможности... И еще... Вы его совершенно не знаете. Все происшедшее у него наверняка не вызвало ничего, что хоть отдаленно похоже на душевные терзания. Не тот человек. Он просто понемногу копит и копит злобу, как змея — яд. И как это прорвется, сказать невозможно...
25 
