Сильвия заснула на стуле, глядя на скучную статуэтку отца Макгвайра и недоумевая, как тому в голову пришло выбрать эту поделку, когда можно иметь настоящую статую, настоящую картину. Но она, конечно, не посмеет сказать этого священнику, который вырос в Донегале, в маленьком доме, полном детей, и прибыл в Цимлию сразу после окончания теологического колледжа. Неужели Леонардо ему не понравился? Макгвайр долго стоял в дверях ее спальни, потому что Ребекка сказала ему: «Отец, отец, пойдите посмотрите, что привезла нам доктор Сильвия». Сложив руки, оплетенные четками, на животе, который вздымался и опадал, он стоял и смотрел.
— Это лица ангелов, — провозгласил он наконец, — и, должно быть, художнику было видение. Ни одна земная женщина так не может выглядеть.
На следующее утро, когда выстиранное Ребеккой белье заново сохло после ночного дождя, Сильвия попросила Аарона поискать в буше комариные куколки, но он сказал:
— Боюсь, мне нужно читать книги, которые я изучаю с отцом Макгвайром.
Сильвия пошла в деревню, нашла несколько ребятишек — которые вообще-то должны были бы сидеть в школе — и сказала, что заплатит им, если они обыщут буш на предмет куколок.
— Сколько?
— Дам вам денег на всех, а вы сами между собой поделите.
— Сколько?
Через минуту ребятишки стали требовать от нее велосипеды, учебники, новые футболки. Это потому, что любого белого человека они считали богачом и источником всевозможных благ для себя. Сильвия засмеялась, потом они тоже засмеялись, и сошлись в конце концов на нескольких цимлийских долларах, что были зажаты в ее руке, — их хватит на горсть сладостей в местной лавке. И дети побежали со смехом в буш, они дурачились и играли: экспедиция будет безрезультатной. Затем Сильвия направилась в больницу, где застала Джошуа зашивающим довольно глубокую рану.
— Вас здесь не было, доктор Сильвия.
— Я бы пришла через пять минут.
— Откуда мне было знать?
Это давно уже стало предметом их разногласий. Джошуа научился зашивать простые раны и делал это неплохо. Но, осмелев, парень пытался самостоятельно заниматься ранами, которые требовали больших знаний, чем у него, и Сильвия запрещала ему это делать. Они оба посмотрели на мальчика, который уставился на свою руку и на иглу, пронзающую плоть. Он держался молодцом, закусил только губу. Джошуа неопрятно закончил шов — Сильвия забрала у него иглу и переделала последний отрезок заново. Потом она пошла к своей аптеке — к сараю, чтобы отмерить лекарства перед обходом. Джошуа последовал за ней, распространяя вокруг себя запах дагги.
— Товарищ Сильвия, я хочу стать доктором. Всю свою жизнь я хотел этого.
— Никто не станет обучать на врача человека, который курит даггу.
— Если бы я начал учиться, то бросил бы курить.
— А кто будет платить за твое обучение?
— Вы можете платить за него. Да, вы должны заплатить за меня.
Этот парень знал (как знали все вокруг), что Сильвия сама оплачивала новые строения в больнице, поставки медикаментов и зарплату Джошуа. Предполагалось, что за ней стоит одна из мощных международных компаний-доноров, из системы гуманитарной помощи. Она говорила Джошуа, что ничего подобного, это были ее личные деньги, но он не хотел ей верить.
На старом кухонном подносе, пожертвованном Ребеккой, Сильвия расставила стаканчики с лекарством, разложила кучки таблеток — по большей части витаминов. С этим набором она пошла к деревьям, среди которых лежали или сидели большинство ее пациентов, и стала раздавать им приготовленное.
— Я хочу быть доктором, — грубо повторил Джошуа.
— Ты знаешь, сколько это стоит — обучить одного человека на врача? — спросила она его через плечо. — Послушай, объясни этому мальчику, как проглотить микстуру. Я знаю, она невкусная.
Джошуа заговорил, мальчик что-то возразил ему, но микстуру выпил. Худосочный двенадцатилетний ребенок страдал от сразу нескольких разновидностей гельминтов.
— Тогда скажите мне, сколько это стоит?
— Ну, если приблизительно, включая жилье и питание, то это будет около ста тысяч фунтов.
— Вот и заплатите.
— У меня нет таких денег.
— А кто же за вас платил? Может, правительство? Или это была гуманитарная помощь?
— За меня платила моя бабушка.
— Вы должны сказать нашему правительству, чтобы мне позволили стать доктором. Скажите им, что из меня получится хороший доктор.