ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Проказница

Наверное, это самая тупая и не интересная книга, которую я когда-либо читала! >>>>>

Музыкальный приворот. Книга 1

Книга противоречивая. Почти вся книга написана, прям кровь из глаз. Многое пропускала. Больше половины можно смело... >>>>>

Цыганский барон

Немного затянуто, но впечатления после прочтения очень приятные )) >>>>>

Алая роза Анжу

Зря потраченное время. Изложение исторического тексто. Не мое. >>>>>

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>




  182  

Каждый день после обеда Сильвия ходила в деревню. Там перед каждой хижиной, или под деревьями, или на бревнах, на табуретах она видела людей, которые читали или, пристроив на коленях или на доске тетрадку, пытались научиться писать. Она сказала им, что будет приходить ежедневно с часу до половины третьего и давать уроки. Сильвия бы приходила к двенадцати, но знала, что отец Макгвайр не разрешит ей пропустить обед. А вот в дневном сне она точно не нуждалась. За пару недель шестьдесят с небольшим книг преобразили деревню, в которой дети ходили в школу, но ничему не учились, а у взрослых за плечами было не больше четырех-пяти классов образования. Сильвия съездила к Пайнам, которые собирались в Сенгу, присоединилась к ним и накупила в столице тетрадей, книг, ручек, карандашей, приобрела атлас, небольшой глобус и несколько пособий для учителей.

Ведь она, по сути дела, не имела представления о том, как преподавать, и учителя в местной школе, где сейчас все замела пыль, тоже не проходили педагогической подготовки. А еще она зашла в таможенное управление разузнать о своих швейных машинах, но о них никто ничего не знал.

Перед домом Ребекки росло высокое дерево, и Сильвия усаживалась в его тени и учила, как могла, до полусотни человек, слушала, как они читают, давала письменные задания и показывала в атласе, где находятся другие страны. В качестве ее помощников выступали учителя из школы, которые и сами многому учились в процессе занятий.

На деревьях ворковали голуби. В это время суток всех клонило в сон, и Сильвия с трудом удерживала глаза открытыми, но она не заснет, нет. Ребекка подавала всем воду в металлических мисках, украденных из брошенной больницы. Воды было немного: засуха ощущалась все сильнее. Женщины поднимались в четыре часа утра, чтобы успеть дойти до дальней реки, поскольку ближайшая совсем обмелела и превратилась в тухлую лужу, и принести на головах канистры с водой к завтраку. Стирать практически перестали и почти не мылись — воды едва хватало на питье и готовку. От учеников исходил тяжелый запах. Для Сильвии теперь этот запах ассоциировался с терпением, с долгим страданием и с потаенным гневом. Делая глоток из миски с водой, поднесенной Ребеккой, Сильвия чувствовала то, что должна была, но не чувствовала во время причастия. Лица учеников — от детских до старческих — были полны рвения и внимания. Образование, это же образование, по которому многие из них изголодались, они мечтали о нем чуть ли не всю жизнь, веря словам нового правительства. В половине третьего Сильвия вызывала наиболее сообразительного ребенка и просила его почитать остальным несколько глав из Энид Блайтон (очень любимой среди деревенских жителей), «Тарзана» (тоже очень популярного), из «Книги джунглей», которая была труднее, но тоже нравилась, или из «Скотного двора», и это задание воспринималось всеми как подарок: люди говорили, что эта книга про них. Или по рукам пускали атлас, раскрытый на только что пройденной странице, чтобы все наверняка усвоилось.

Деревню Сильвия навещала и помимо уроков, по утрам, после первого за день обхода пациентов, Она брала с собой Умника или Зебедея, одного из мальчиков, а второй оставался приглядывать за больницей. В одном из сараев — «палат» — лежали пациенты с медленно текущими болезнями, по поводу которых Сильвия и местный н'ганга обменивались взглядами, чтобы не говорить вслух того, что знали они оба. Лекарь из буша не хуже любого европейского врача понимал, помимо многого другого, как важно сохранять в больном надежду; и для Сильвии было очевидно, что большая часть его мути, заговоров и наставлений служили именно этой цели — поддерживать оптимистичный настрой. Но когда она и этот мудрый человек обменивались определенным взглядом, то это означало, что их пациент скоро будет лежать среди деревьев нового кладбища, где хоронили жертв СПИДа, то есть худобы. Расположено оно было далеко от деревни, и могилы копались там глубокие, так как все верили, что зло, убившее больных, могло выбраться наружу и наброситься на еще живых и здоровых.

Сильвия знала (со слов Умника, сама Ребекка об этом не говорила), что эта разумная, практичная женщина, на которую полагались и святой отец, и Сильвия, верила, будто трое ее детей умерли, а четвертый заболел из-за происков жены ее младшего брата — та всегда ненавидела Ребекку и, должно быть, наняла более сильного н'ганга, чтобы напустить на детей смертельную хворь. У коварной женщины не было своих детей, и она считала, будто это Ребекка заплатила за снадобья и проклятья, чтобы сделать ее бездетной.

  182