Особенно,... 
38 
Возле дома Пепиту ждал ярко—красный «порше». Садясь в него, случайно, а, может быть, намеренно она продемонстрировала все великолепие стройных загорелых ног. Затем, яростно сигналя, «порше» скрылся из виду. Мэт и Джорджи остались одни.
– Красивая машина.
Джорджи наконец—то удалось освободиться. Она сделала вид, что ей нужно поправить пряжку на босоножке.
– Да.
Было темно, и Джорджи не могла видеть выражения его лица.
– Она близко живет?
Джорджи хотела произнести эту фразу как можно вежливее, поэтому она была очень расстроена, услышав нотки отчаяния в своем голосе.
– Недалеко.
– Это очень удобно. – (Черные брови Мэта удивленно поднялись.) – Для работы, – добавила Джорджи.
– Разумеется, – согласился он. Затем наступила минутная пауза. – Нет никакой необходимости ревновать, Джорджи.
Она пришла в ужас, услышав это. Ревновать? Ей захотелось стукнуть Мэта по носу.
– Ты льстишь себе, Мэт, – ядовито выпалила Джорджи, и сама удивилась такой злости.
– Возможно.
– Могу заверить тебя, я вообще никого никогда не ревную. Ревность противна моей природе.
– У тебя очень деликатная природа.
Задыхаясь от злости, Джорджи посмотрела на Мэта. Да как он посмел подумать, что она ревнует его к Пепите? Джорджи была возмущена, совсем забыв, о чем она думала, из—за чего страдала весь ужин.
– Мать Пепиты – три года назад она умерла – была ближайшей подругой моей матери, – сказал Мэт, когда они вернулись в дом. – Мне было десять лет, когда родилась Пепита. Я знал ее ребенком.
«Как мило. Это, конечно же, объясняет голодный блеск в глазах Пепиты, когда она смотрит на него. Кого он пытается провести?»
– Ты не должен ничего мне объяснять, – жестко сказала Джорджи.
– Я делаю это не потому, что должен, а потому, что хочу, – нежно произнес Мэт, беря ее за руку и поворачивая к себе. – Я хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок.
Джорджи посмотрела на Мэта. Ее зеленые глаза блестели в полумраке холла. Он понял, что она не верит ему.
– Пепита почти член семьи, – тихо сказал Мэт. – Это все.
Джорджи хотелось бы верить, но… Мэт был для нее загадкой. Он хочет ее, но это – лишь мимолетное увлечение. Рядом с ним всегда были женщины, привыкшие играть в любовь. Потом они исчезали из его жизни так же грациозно, как и появлялись. Джорджи была совсем другой. Ей придется уходить в слезах, припадая к его ногам, потому что она любит его.
– Я уже сказала, Мэт, ты ничего не должен объяснять мне, – настойчиво повторила Джорджи. – Я приехала сюда, чтобы поддержать тебя в трудную минуту. Вот и все.
И, возможно, это был самый глупый поступок в ее жизни.
– Ты очень добра со своими друзьями.
Не успела Джорджи сообразить, что происходит, как Мэт обнял ее. Его губы настойчиво искали ее рот.
Если бы минуту назад кто-нибудь сказал Джорджи, что она ответит на поцелуй Мэта, она просто рассмеялась бы ему в лицо. Но именно этим она сейчас и занималась: прилив страсти полностью захватил ее. Руки обвились вокруг его шеи, тело прижалось к его телу. Она больше не могла сдерживать себя. В этом желании была вся ее жизнь.
Мэт не отпускал Джорджи до тех пор, пока она не начала дрожать в его руках.
– Очень хорошо, – с легкой насмешкой в голосе произнес он.
Он просто играет с ней. Осознание этого придало ей силы. Она отступила назад.
– Спокойной ночи, Мэт.
– Спокойной ночи, Джорджи.
Джорджи думала, что он попытается остановить ее, но Мэт даже не пошевелился. Девушка поднималась по лестнице, и когда она была уже на середине, Мэт окликнул ее:
– Я хотел бы, чтобы ты завтра поехала со мной в больницу и познакомилась с моей матерью.
Секунду Джорджи молчала. Ей нужно было успокоиться. Затем она повернулась и, держа руку на украшенных резьбой перилах, с легкостью произнесла:
– Буду рада познакомиться с ней.
Это ничего не значит, сказала себе Джорджи, Продолжая подниматься по лестнице. Ничего, разумеется, он должен представить ее матери, было бы странно, если бы он этого не сделал. Вечер, проведенный в обществе Пепиты, закончился. Джорджи медленно шла по гостиной к спальне. Там она остановилась перед зеркалом, в котором увидела девушку с горящими глазами.
– Осторожно, Джорджи.
Кончиком пальца она прикоснулась к своим влажным, распухшим от поцелуев губам.
– Он ничего не обещал тебе. Он только сказал, что не верит в любовь и верность.
38 
