22 
Сразу после девяти Рауль подписал бумаги о своем освобождении. Марко вернул ему галстук и ремень. Рауль не стал их надевать, просто положил в карман.
Марко покачал головой:
– Приведи себя в порядок. Ты должен быть в суде к десяти часам.
Рауль надел ремень и заправил рубашку в брюки, хотя и не стал возиться с галстуком. Достаточно одного взгляда в зеркало, чтобы понять, что все это бесполезно. Синяк под глазом, распухшие губы, кровь в волосах и явно не мешает побриться.
В голове тяжело застучало, когда он вышел на улицу под сияющий свет дня и прошел короткий путь до здания суда. И только там понял, для чего он там нужен. Не для формального предъявления обвинения. Нет. В этот час там должны были огласить завещание Марии Ди Саво.
Его отец, конечно, тоже находился там. Сидел с невозмутимым видом, поскольку прекрасно знал, что, за исключением нескольких безделушек, подаренных им ей в ранние годы, все имущество Марии принадлежит ему.
Рауль тяжело опустился на скамью и закрыл глаза. Хотелось только одного: чтобы все это поскорее закончилось и он смог уйти.
Он сыт по горло Кастой.
И в этот момент опять появился человек, которого он ненавидел больше всего. И снова в самое неподходящее время.
– Какого черта ему здесь надо! – возмутился Джино, когда Бастиано, войдя в зал, тяжело опустился на скамью. Такой же помятый, как Рауль, с повязкой на лице. Ясное дело, только что из больницы.
Судья начал читать завещание.
Простая формальность. Рауль надеялся получить маленький нательный крестик, который носила Мария.
Его желание исполнилось. Ему передали конверт. Простой крестик и цепочка упали ему на ладонь.
Но в конверте оказалось и кое-что еще.
Кольцо.
Оно было необычным, гораздо более изысканным, чем все остальное у его матери. Теплое розовое золото с изумрудом в обрамлении крошечных жемчужин. Рауль не помнил, чтобы мать когда-либо носила его.
Слова судьи вернули к действительности.
– Секретная часть завещания.
Даже скучавший персонал суда встрепенулся, когда произошло столь неожиданное отклонение в формальной процедуре.
Джино нахмурился и наклонился вперед. Зал затаил дыхание.
Еще более интригующим оказалось то, что несколько недель назад в этой части произошли изменения.
Брат Марии, Луиджи, оставил ей значительную сумму с условием, что эти деньги никогда не попадут к ее мужу.
Луиджи ненавидел Джино.
То, что у матери были средства, чтобы уехать, стало новостью для Рауля.
Он выбивался из сил, пытаясь отложить для нее хоть какие-то деньги, в то время как она могла уйти от Джино в любое время.
В этом не было никакого смысла.
Ни в чем теперь не было никакого смысла.
А потом судья зачитал последнюю волю матери:
– «Сумма должна быть разделена поровну между моим сыном Раулем Ди Саво и Бастиано Конти. Надеюсь, они используют их разумно. Молюсь, чтобы у них сложилась хорошая жизнь».
Рауль сидел неподвижно, когда в зале суда разразился скандал. Деньги были для Джино всем, и столь предательский удар оказался тяжелее, чем другие. Сыпля проклятиями, он направился к Бастиано, чтобы закончить работу за Рауля.
Вызвали охрану.
– Он не получит ничего! – кричал Джино, тыча пальцем в Бастиано. – Мария была не в себе, не ведала, что творит!
– Воля покойной оглашена, – бесстрастно объявил судья.
– Бастиано ее просто использовал! Я буду судиться! – не унимался Джино, когда его выводили из зала.
Рауль сидел молча, ожидая, когда новая информация будет усвоена.
Она выбрала Бастиано вторым наследником и попросила, чтобы ее деньги были поделены поровну.
Да, это больно.
Он посмотрел на Бастиано.
Может, тот знал про деньги и все это подстроил?
Подговорил изменить завещание, а потом намеренно обнародовал их роман, зная, что Мария не переживет такого позора?
Джино продолжал кричать из коридора:
– Я был рядом с ней все эти годы!
Рауль сидел и думал. Он понимал, что может оспорить это в суде. Ну или подождать снаружи, пока Бастиано выйдет, и завершить начатое.
Он выбрал последнее.
Яркое солнце, казалось, раскололо череп надвое. Рауль почувствовал, что его вот-вот стошнит, когда вышел Бастиано.
– Итак, – сказал он, – слухи ложные. Оказывается, шлюха – это ты.
Из суда выходили люди, рядом маячили охранники, мимо проехала полицейская машина.
Их взгляды встретились.
Взаимная ненависть – вот что их сейчас объединяло.
22 
