29 
Они уже собирались пройти под мостом Вздохов, когда зазвонили колокола собора Сан-Марко.
Согласно легенде, если в этот момент они поцелуются, им гарантирована вечная любовь.
Нет, Рауль не хотел этого.
Но их губы были как в лихорадке, нескончаемой лихорадке. Впрочем, в легенды Рауль тоже не верил.
Их губы разомкнулись только тогда, когда гондольер развернул лодку. Канал кончался.
Ее дыхание было учащенным, лицо горело. И несмотря на множество планов для прекрасной венецианской ночи, Рауль больше не мог ждать.
Им бы надо остановиться и выпить шампанского, а потом отправиться в какой-нибудь ресторан на канале. Но его рука снова оказалась на ее груди, поглаживая сосок сквозь ткань. Все лучшие планы померкли.
Лидия отстранилась, однако его губы коснулись ее уха, а рука на груди сделала ее неожиданно отчаянной.
– Рауль.
О, как легко она могла теперь произносить его имя.
На мгновение он отстранился от нее, но только затем, чтобы дать гондольеру инструкцию.
Небо быстро темнело, они плыли обратно к Гранд-каналу. Раулю очень хотелось, чтобы в их распоряжении оказалась его моторка с ее скоростью.
Гондольер остановился у причала и что-то сказал. Лидии потребовалось какое-то время, чтобы понять, что поездка закончилась. И закончился поцелуй. Сообразив, что к ней обращаются, она обвела взглядом все вокруг, уставившись на какое-то палаццо.
– Какая красота! – восхитилась она, изображая восторженную туристку.
Рауль улыбнулся ее попыткам следовать правилам хорошего тона, в то время как пульс бился у нее между ног.
– Это и есть мой дом, – сказал Рауль. – Внутри он еще красивее.
У нее вырвался вздох облегчения.
Наконец-то!
Глава 9
Он вышел из гондолы, подал ей руку и толкнул массивную дверь. Старый лифт тяжело поскрипывал. Их поцелуи были лихорадочными. Рауль ощущал напряжение во всем теле. Прикосновения были грубоватыми, ему приходилось бороться с собой, чтобы не сорвать с нее платье.
По длинному коридору, увешанному старинными зеркалами, они почти бежали.
А в конце, как если бы она смотрела сквозь замочную скважину, открытые деревянные двери явили награду – огромную кровать королевских размеров.
«Я просто сплю, но скоро проснусь», – подумала Лидия.
Проснется после прекрасного чувственного сна.
Но не проснулась.
Всюду: на стенах, постели и даже на Рауле – разбегались цветовые пятна.
Было ли ей страшно?
Нет.
Была ли она смущена?
Ничуть.
Рауль молча разделся и, возбужденный и голый, занялся ее платьем.
Лидия подняла волосы, когда он расстегивал молнию.
Он снял с нее платье, потом бюстгальтер.
Она задрожала, когда он наклонился, чтобы снять с нее туфли и трусики.
Стянув тонкий шелк, Рауль попробовал ее языком. Лидия стояла, раздвинув ноги и запустив пальцы ему в волосы, пока он ласкал ее.
Какое это блаженство!
Наконец он отстранился.
– Ты пьешь таблетки?
Лидия кивнула. Слегка поспешно. Не хотелось никакой паузы.
Всю жизнь Лидии приходилось быть собранной, разумной и вежливой.
Но сегодня ее ночь.
Рауль подвел ее к постели, и они склонились над ней, целуя и лаская друг друга, словно пытаясь восстановить сцену в мастерской, потому что тогда им показалось, будто они смотрят на себя.
– С тех пор как мы встретились… – начал Рауль, целуя ее выгнутую шею.
Ее грудь ждала его прикосновений. Но не так, как местечко между ног. Лидия животом чувствовала его эрекцию – подталкивающую, обещающую. Он хотел бы взять ее сзади, но это явно не для первого раза.
Тогда он приподнял ее. Она тут же обняла его за плечи, обхватила ногами и опустилась.
Немного.
Было больно, но это сладкая боль.
Глаза Рауля были открыты, оба они едва дышали, полностью фокусируясь на своих ощущениях.
– С тех пор как мы встретились… – снова начал он низким, глубоким, слегка хрипловатым голосом.
Лидия немного опустилась, и Рауль почувствовал, как у нее там горячо и тесно.
Однако она никак не могла решиться пройти этот последний отрезок.
– Рауль.
В ее голосе послышалась мольба, и тогда он взял ситуацию в свои руки.
Лидия едва не задохнулась. Перед глазами все потемнело, но не потому, что зажмурилась. Она едва не потеряла сознание, но Рауль придержал ее за бедра и подождал, пока откроются ее глаза.
Она открыла глаза и подумала, что никогда-никогда не привыкнет к этому. Но потом дыхание выровнялось.
29 
