17 
Как же она его любила! Отец был всем ее миром. Но сейчас он злился, и Аманда знала это. Он ненавидел слезы. И все же отец не мог ударить ее сейчас, когда их разделяли железные прутья.
— Я пыталась, папа, пыталась, — хныкала несчастная дочь. — Я старалась убедить Вудса помиловать тебя, но он этого не сделает.
Родни спал с лица.
— Я не смогу справиться с этим, папа! Я не вынесу, если тебя казнят!
— Прекрати немедленно! — заорал он, наверняка разбудив других заключенных. Аманда тут же перестала плакать. — Послушай меня, девочка. Ты старалась и сделала все, что в твоих силах. Я горжусь тобой, действительно горжусь. Любой отец мечтал бы о такой хорошей, преданной дочери.
Аманда задрожала. Похвала из уст Родни была большой редкостью. Она знала, что отец любил ее сильно, неистово, поскольку и для него она была всем миром — после судна и его команды, но они никогда не говорили о каких-либо чувствах, и меньше всего о любви.
— Ты гордишься мной, — потрясенная, эхом отозвалась Аманда.
— Конечно горжусь. Ты сильная и смелая. Ты никогда не отступала в схватке с противником. Не уронила ни единой слезинки, когда тебе серьезно доставалось. Девочка, я так жалею о тех временах! Мне жаль, что тебе приходилось уживаться с моим грубым характером. И очень жаль, что я не смог дать тебе чудесный дом с английским садом, полным роз.
Аманда вдруг осознала, что это их последняя встреча — иначе отец никогда бы не говорил с ней так.
— Мне все равно, что ты бил меня. Да и как еще я научилась бы отличать ошибочное от правильного? К тому же ты чаще всего промахивался, ведь мне удавалось быстро уворачиваться. — Аманда чувствовала, как слезы катятся по ее щекам. — И мне никогда не был нужен сад с розами, — наполовину солгала она.
Казалось, его глаза блеснули в темноте.
— Все женщины мечтают о розах, девочка моя. Когда я встретил твою маму, у нее был сад, полный роз. Сейчас она, должно быть, живет в Лондоне, но и там у нее есть сад. Именно так живут люди благородного происхождения.
Значит, теперь они будут говорить о ее матери? Аманда родилась в Сент-Мавес, близ Корнуолла, и жила там со своей матерью, Дульсией Стрейтферн Кэрр, до четырех лет. Мама вышла замуж за Родни, когда он был бравым молодым лейтенантом королевского флота, еще бесконечно далеким от пиратства. Но, превратившись в жулика, Родни как-то приехал в Корнуолл, умоляя Дульсию отпустить дочь с ним. Дульсия отказала — она слишком сильно любила Аманду, чтобы вот так легко ее отдать. И тогда Родни забрал девочку силой, вырвав из рук рыдающей матери, и отправил ее на острова. Домой Аманда так с тех пор и не вернулась.
Жизнь с отцом была для нее всем. Родни боялся везти Аманду в гости к ее матери — всерьез опасался, что власти могут посадить его в тюрьму за то, что он когда-то сделал.
— Ты ведь все понимаешь, девочка моя, не так ли? Ты знаешь, почему я так поступил?
Конечно, Аманда понимала. Она любила отца и не могла себе представить, как бы росла в Корнуолле. Но ей было бесконечно жаль, что она совершенно не помнила мать. Отец говорил, что та была элегантной и благовоспитанной, настоящей леди, и столь прекрасной, что у поклонников просто перехватывало дыхание от ее красоты. Обычно Родни заводил разговоры о прошлом и о Дульсии в состоянии сильного подпития, и каждый раз его повествование оканчивалось слезами. Кэрр никогда, ни на одно мгновение не переставал любить жену и хотел, чтобы Аманда с той же силой обожала мать, пусть и на расстоянии. Мечтал, чтобы дочь знала: ее мать женщина особенная.
Аманда часто размышляла о том, что чувствовала ее мать после всех этих лет разлуки. Между ними не было никакой связи, ни одного письма, хотя отцу как-то удалось раскопать информацию о том, что его супруга теперь живет в Лондоне, в красивом доме под названием Белфорд-Хаус.
Аманда гадала, почему же сейчас Родни стал взахлеб говорить о розах, о матери…
— Розы не имеют для меня никакого значения, папа. И ты, разумеется, знаешь это.
Родни внимательно посмотрел на дочь:
— Ты должна отправиться к ней, девочка моя. Дульсия позаботится о тебе, когда меня не станет.
— Не говори так! — в отчаянии закричала Аманда. — Еще не наступило завтра, еще не полдень!
— Уже завтра, черт побери, скоро рассвет! Мама будет счастлива видеть тебя снова. Аманда, девочка, у тебя наконец-то будет прекрасный дом. Ты можешь стать настоящей леди, а не дочерью отродья вроде меня.
17 
