100 
Четыре лошади, запряженные в экипаж Ариэллы, неслись во весь опор, и девушка судорожно вцепилась в поручень, чтобы удержать равновесие. Их с Марджери бросали из стороны в сторону на каждом крутом повороте дороги и всякий раз, как колесо попадало в колею. На площади собралась целая толпа, включая женщин и детей. То и дело слышались выкрики и свист. Ариэлла увидела Стевана и еще нескольких цыган. Она глазам своим не поверила, заметив, что они стоят обособленной тесной группкой. Двое деревенских жителей с ружьями не давали им пройти.
В центре площади рос высокий вяз. К одной из его веток уже приладили петлю, раскачивающуюся на ветру. Чуть поодаль Ариэлла увидела тележку без лошади. Джорди стоял на деревянном помосте со связанными за спиной руками, и петля болталась прямо у него за плечами. На лице его, бледном от страха, застыло упрямое выражение.
Тут взгляд Ариэллы выхватил фигурку Джаэли, она стояла рядом со Стеваном, белая как полотно.
– Великий Боже, – прошептала Марджери, – мы должны прекратить это.
Ариэлла выпрыгнула из экипажа еще до того, как он полностью остановился. Приподняв подол платья, она стремглав бросилась к людской толпе. Наконец она увидела Эмилиана, стоящего у тележки с Толлманом и мэром Освальдом. Чуть поодаль она заметила Роберта Сен-Ксавье со скрещенными на груди руками и еще двоих молодых людей его возраста. Вся троица самодовольно усмехалась.
Ариэлла стала бесцеремонно проталкиваться через людскую толпу, не обращая ни малейшего внимания на возгласы недовольства и удивленные вздохи. Те из них, кто узнавал ее, сами расступались, давая ей пройти.
– Сен-Ксавье, правосудие должно восторжествовать, – услышала она голос розовощекого мэра Освальда. Говорил он не очень уверенным тоном.
– Вы его не повесите , – возразил Эмилиан, гневно сверкая глазами. В тот момент, когда он заметил Ариэллу, на лице его отразилось выражение крайнего изумления, но он тут же снова сосредоточил внимание на мэре и произнес: – В данном случае повешение незаконно. Подобных инцидентов больше не повторится, даю вам слово. Утром мы покидаем эти места.
Освальд потер ладони и посмотрел на Толлмана, ища поддержки.
– Слово полукровки? – с издевкой переспросил тот. – Кто ему поверит?
– Кого вы станете слушать – хозяина постоялого двора или виконта Вудленда? – прорычал Эмилиан.
– Весь город жаждет свершения правосудия, – повысив голос, произнес Толлман. – Весь город ждет не дождется, когда же эти проклятые цыгане уберутся восвояси!
– Мэр Освальд! – вскричала Ариэлла. – Не позволяйте вспыльчивости руководить вашими действиями. – Она бросила умоляющий взгляд на Роберта, ожидая, что тот поможет разрешить конфликт.
Но тот продолжал стоять рядом с мэром с хмурым выражением лица.
Эмилиан вихрем повернулся к ней:
– Я же велел тебе оставаться в Роуз-Хилл!
Она не обратила на его слова ни малейшего внимания.
– Мы уже послали в город за моим отцом. Я уверена, что к вечеру он вернется. Пожалуйста, позвольте ему рассудить это дело.
Мэр не успел ничего ответить, как Эмилиан схватил девушку за руку и прошипел:
– Не вмешивайся.
– Я не стану просто стоять и смотреть, как вершится величайшая несправедливость.
Тогда Эмилиан обратился к Марджери:
– Леди де Уоренн, вам обеим здесь совершенно нечего делать. Прошу вас, садитесь в экипаж и возвращайтесь домой.
Белая как мел Марджери сделала шаг вперед.
– Ариэлла права. Капитан де Уоренн может урегулировать ситуацию – или это может сделать мой отец, граф Адар.
Но упоминание имени могущественного графа не произвело на присутствующих должного впечатления.
– Вздернем мальчишку, – сказал Толлман.
Освальд снова принялся потирать руки.
– Повешение незаконно, Джек, – начал было он.
– Мы не можем его просто отпустить! – яростно вскричал Толлман. – Тогда еще больше этой падали заявится в нашу деревню, чтобы красть наших коров и лошадей! Они станут соблазнять наших сестер и дочерей! И продавать нам гнилые колеса!
Толпа одобрительно загудела.
– Так что же нам делать? – неуверенно произнес Освальд, бледнея и обливаясь потом. – Мы все здесь законопослушные английские граждане.
Тут вперед выступил доктор:
– Выпорите вора кнутом и отправьте обратно на север. Пусть знает, что, вернувшись, он подпишет себе смертный приговор.
100 
