103 
– Не стреляйте.
Зрение ее затуманилось, ружье дрожало в руках.
– Он жив? – спросила Ариэлла. Если Эмилиан мертв, она убьет этого подонка, пристрелит его.
– Опусти ружье, – прохрипел Эмилиан, приподнимаясь.
Стеван, Джорди и еще несколько цыган поспешили к нему, чтобы поддержать. К нему с плачем бросилась Джаэль и взяла его за руку.
Со слезами на глазах Ариэлла взирала на Толлмана. Эмилиан жив. Но что они с ним сотворили! Девушка ненавидела всех вокруг, и хозяина постоялого двора больше всех.
Он взирал на нее со страхом в глазах.
– Ариэлла, не делай этого, – прошептала Марджери, вставая за спиной у кузины.
Девушка гневно сморгнула слезы. Оружие должно получить свою жертву. Она воззрилась в серые глаза Эмилиана. В каждой черточке его лица застыла боль. Хотя пороли его по спине, кровь текла и по груди, так как зубья хлыста задели его левое плечо.
– Не делай этого, – чуть слышно произнес он.
При этих словах Ариэлла словно от заклинания очнулась. Он прав. Она не может хладнокровно застрелить человека. Девушка опустила ружье.
Толлман быстро прошел мимо девушки, прошипев ей какую-то угрозу. Слов она не разобрала и, уронив ружье, бросилась к Эмилиану.
Стеван поддерживал Эмилиана, который с трудом воззрился на нее. Черты его лица были перекошены от боли, и она не могла различить ничего больше. Тут глаза его закатились, и он обмяк на руках у дяди.
Ариэлла опустилась перед ним на колени и взяла его руки в свои. Ужас ее прошел, оставив лишь упрямую решимость.
Внезапно перед ними возник Роберт:
– Я отвезу его в Вудленд.
Она зло глянула на него:
– Убирайтесь прочь!
Пожав плечами, Роберт отошел.
Изо всех сил стараясь взять себя в руки, Ариэлла посмотрела на дядю Эмилиана:
– Стеван, пожалуйста, перенесите его в мой экипаж.
Тот изумленно воззрился на девушку:
– Мы заберем его с собой.
– Нет, я сама позабочусь о нем в Роуз-Хилл.
Затаив дыхание, Ариэлла стояла в холле, пока Стеван и еще один цыган заносили Эмилиана внутрь. Джаэль находилась подле нее. Она дрожала всем телом и изо всех сил сдерживала слезы. Ариэлла обняла ее за плечи. Эмилиан находился в сознании и даже сам хотел идти, но девушка понимала, что он не осознает, кто он и где находится. Раны его все еще кровоточили, оставляя красный след на паркетном полу.
– Не могли бы вы отнести его на второй этаж и уложить на кровать в первой спальне по правую сторону? – произнесла Ариэлла, удивленная тем, как спокойно звучит ее голос.
Она ужасно боялась за его жизнь.
Ни один из мужчин не произнес ни слова, они молча двинулись вверх по лестнице. Глаза Эмилиана закатились, хотя она видела, что он изо всех сил старается оставаться в сознании. Джаэль поспешила за ними.
Послышались легкие шаги, и Ариэлла повернулась навстречу своей мачехе. Цыгане уже преодолели половину подъема. Аманда переводила изумленный взгляд с израненной спины Эмилиана на запачканный пол и обратно.
– Что произошло? – спросила она.
– Сен-Ксавье принял порку за цыганского паренька, – пояснила Ариэлла, угрюмо глядя на свою мачеху. – Его чуть не забили до смерти. Я намерена позаботиться о нем у нас дома.
Аманда молча взирала на падчерицу. Она не спрашивала разрешения, а ставила перед фактом, и им обеим это было известно. Для Ариэллы было очень важно сделать так, как она считала нужным.
Аманда кивнула.
– Я отправлю записку твоему отцу с просьбой привезти с собой доктора Финни и Роба Марриота, который, как тебе известно, превосходный хирург.
– Спасибо, – с облегчением произнесла девушка. Оба упомянутых эскулапа являлись их семейными докторами и проживали в Лондоне. – Пришли мне, пожалуйста, горничную с мылом, водой, тканью и виски.
– Да, разумеется.
Ариэлла стремглав взбежала по лестнице и оказалась в спальне, которой обычно пользовался Алексей. Эмилиан лежал на животе. Глаза его были закрыты, дыхание затруднено, лоб покрыт испариной. Спина представляла собой сплошное кровавое месиво. Девушке с трудом верилось, что кто-то мог сотворить с ним такое. Неужели Толлман намеревался убить его?
– Нужно промыть его раны, – спокойно произнес Стеван.
– Знаю. Я этим займусь, – ответила Ариэлла, понимая, что сейчас не время проявлять слабость и лелеять чувство ненависти.
– Вы знаете, как позаботиться о человеке, которого выпороли хлыстом? – поинтересовался Стеван.
103 
