29 
— Бен и Джерри закончили работу?
— Бен и Джерри? Их так зовут?
— Да.
— Они почти закончили. Я только приготовила им кофе.
— Это очень мило с твоей стороны.
— Ты удивлен?
— Давай только не будем снова спорить! — раздраженно буркнул он.
— Конечно нет, прости. — Мак была сама мягкость и любезность.
— Ты позвонила только поэтому?
Как только Мак услышала голос Джонаса, то уже не была столь уверена, что это единственный повод для звонка. При последней личной встрече они поставили такую жирную точку, что сейчас не было возможности для маневра. И все-таки она решила попробовать.
— Кажется… — растерянно прошептала Мак.
— Но ты не уверена? — допытывался Джонас.
— Я уверена. Я только… В любом случае спасибо за помощь. Я это ценю.
— Не за что. — Последовала пауза, и вдруг из его уст раздался вопрос, которому удивился сам Джонас: — Ты больше не думала… про ужин?
Думала — и не раз. Но все мысли приходили к одному — ее отношения с Джонасом никуда не приведут. Разве что к ее разбитому сердцу…
Мак не знала, когда и как в ней стали зарождаться чувства к Джонасу Бьюкенену. Единственное, в чем она была уверена, — это то, что за три прошедших дня ничего не добилась.
В его компании Мак чувствовала себя полной энергии. Ощущала чувство опасности. А также испытывала невероятное сексуальное возбуждение. У нее не было опыта отношений с мужчинами, и поэтому невозможно точно сказать, что она сейчас переживала. Одно только можно было сказать наверняка — мысль о том, что Мак никогда не увидит Джонаса и никогда не поговорит с ним, отзывалась где-то внутри ужасной болью.
— Из твоего молчания я делаю вывод, что думала.
— Я это не говорила, — опять неопределенный ответ.
— В таком случае китайская или индийская? — Джонас не собирался дать ей сорваться с крючка. И пусть это было уже второе или третье его предложение, не важно. Важно то, что Мак сама позвонила, тем самым напомнив и ему, что он очень хочет ее видеть… — Я жду.
— Индийская, но…
— Никаких но! Я буду около восьми, хорошо?
— Да, хорошо, — покорно согласилась Мак.
— Мы всего лишь поужинаем… — Джонас не был уверен, кого он убеждает — ее или себя.
Определенно себя. Она, что называется, «сидела у него под кожей». И это чувство совсем ему не нравилось.
Не нравилось настолько, что им не стоило больше видеться. Настолько, что он обязан был ее увидеть. Мак была магнитом, к которому его тянуло.
— Как празднично! — сказал он, переступив вечером порог ее дома.
Основное освещение было выключено. Горели лампы на елке, создавая особую атмосферу. Мак уже накрыла стол на двоих. В центре стояли еще не зажженные свечи и бутылка дорогого красного вина.
Джонас посмотрел на Мак. На ней была удлиненная красная футболка, черные легинсы и высокие черные кожаные ботинки. Волосы распущены… Он уже забыл о том, насколько плоха была идея прийти к ней сегодня вечером.
Он передал ей пакет с едой и засунул руки в карманы. Джонас понимал, что, стоит ему приблизиться к Мак и обнять, он не захочет ее отпускать.
Мак подошла к стойке на кухне и стала разбирать пакеты. Она боялась повернуться и посмотреть на него.
— Бен и Джерри здорово со всем справились, — сказала она, неся на подносе тарелки и коробочки с едой.
— Сейчас слишком темно, чтобы я смог оценить…
— Твои работники очень квалифицированные. — Мак опасалась встречи с его взглядом. И все-таки она отметила, как неотразим Джонас в этом голубом кашемировом джемпере и светло-голубых джинсах…
— Мак?..
Она подняла глаза и снова опустила взгляд:
— Давай поедим, пока не остыло.
— Мак, ты даже не посмотришь на меня? — не выдержал Джонас.
Она подняла на него огромные серые глаза, полные боли и отчаяния:
— Что мы делаем, Джонас?
— Ужинаем вроде, — промямлил он.
— После того как оба решили, что это плохая идея? — Она покачала головой.
— Нет, это были твои слова. Моего мнения ты не спросила. Ты сама сказала, что все остынет. Давай сядем и поедим, а об этом поговорим позже. — И Джонас отодвинул ей стул.
— Хочешь, чтобы все шло своим чередом? — Мак села.
— Почти так же, как тебе хочется делать совершенно противоположное моим желаниям.
— Интересно… — Она растерянно засмеялась.
— Прежде всего — нечто поднимающее тонус! — Джонас налил вино и поднял бокал: — За наш первый нормальный прием пищи!
29 
