– Ты выглядишь нелепо, – скривил губы отец. – Тебе действительно следовало бы держать запасной костюм в офисе.
– Благодарю за совет, ваша честь, – усмехнулся Джей Ди. Схватил портфель и вскочил в открывшийся лифт. – Передавай привет маме, – коротко бросил он перед тем, как двери захлопнулись.
Пока спускался лифт, Джей Ди вперился взглядом в пространство. В голове билась одна единственная мысль.
О мести.
Близкой и неотвратимой.
ГЛАВА 11
Шанс подвернулся уже через несколько часов.
Вечером Джей Ди устроил засаду в своем офисе в ожидании подходящего момента. Случай представился, когда к Пейтон заглянула Лейни, чтобы утащить подругу на йогу.
Джей Ди наклонился над столом, притворяясь, что трудится, и украдкой бросал взгляды через коридор. Ближе к вечеру ему показалось, что операцию придется отложить, но Лейни явно не без труда, но все же удалось уговорить Пейтон завершить рабочий день.
– Ты же сама знаешь, что подготовлена на все сто, – уловил он чутким ухом увещевания Лейни. – Пойдем, йога поможет тебе расслабиться.
Джей Ди отлично изучил распорядок жизни соперницы – хотя, конечно же, не следил специально, куда и когда она ходит. На пару с Лейни каждую неделю Пейтон посещала занятия йогой, и сегодня выдался один из таких дней. Она переоделась в свой малюсенький «извернись кренделем и завяжись узлом» костюмчик для йоги и оставила рабочую одежду в офисе.
Джей Ди наблюдал, как женщины уходили. Ему показалось, что Пейтон искоса посмотрела в сторону его кабинета, но, скорее всего, это был обман зрения, порожденный паранойей. На операцию оставалось около часа. Прекрасно. Ему хватит и пары минут.
Джей Ди воровато крался по коридору. Он предусмотрительно захватил объемистую папку на случай, если миссия провалится и ему понадобится «легенда» – можно будет заявить, что зашел в офис Пейтон, чтобы положить документы. Хотя на самом деле он перестраховывался: был поздний вечер, и подавляющее большинство сотрудников давно ушли домой. Наверняка удастся аккуратно провернуть это дельце без лишних свидетелей.
Придушив вырывающийся зловещий смешок, Джей Ди огляделся – все чисто! – открыл заветную дверь и скользнул внутрь. Быстро обшарил взглядом помещение и обнаружил искомое на полу, в углу кабинета.
Туфли.
Его мотивы были просты: если Пейтон решила опуститься до грязных игр в гонке за партнерство, быть посему. Из-за нее он выглядел в суде сущим ослом, так что теперь… расплата будет жестокой.
Джей Ди схватил одну из туфель – изящную десятисантиметровую черную шпильку с застежкой на ремешке над пяткой, номер один от мистера Джеймса Чу. И эта обувная фетишистка еще имеет наглость упрекать его в одежном снобизме. Сегодня вечером ее эксклюзивным шпилькам сильно не повезет… хотя в них ее стройные ножки выглядят восхитительно.
Непонятно, почему он вдруг об этом подумал.
Осознав, что отвлекся от цели, Джей Ди торопливо впихнул туфлю в папку и заспешил из кабинета Пейтон в подсобку.
* * * * *
Резак для бумаги сработал великолепно.
Лезвие ровно рассекло каблук, не оставив ни единой метки.
Капелька прозрачного клея – тонюсенький слой, чтобы самую малость склеить две половинки, и… вуаля!
Как же сладка месть.
* * * * *
Пейтон чувствовала себя ужасно.
Упоение победой длилось минут двадцать и сменилось гнетущим чувством вины.
Да, Джей Ди держался несносно, удручающе высокомерно и самодовольно. Он намеренно пытался ее разозлить, и ей бы ничего не стоило убедить коллегию присяжных в том, что этот сноб стократ заслужил выплеснувшуюся на него спонтанную реакцию. Но все же, все же…
Она чувствовала себя ужасно.
Прокручивая дневные события, Пейтон удивлялась, с чего ей вообще вздумалось обыскивать его кабинет. Непонятно, почему она не чувствовала никакого стеснения, позволяя себе такие вольности, хотя Джей Ди ее заклятый враг и все такое прочее.
Ну и потом, эта… хм… выходка с кофе.
Как опытный адвокат, она отлично знала, как много значит в суде внешний вид. Инцидент стал выглядеть еще кошмарнее, когда конторское сарафанное радио – то бишь Ирма – донесло, что один из партнеров видел Джей Ди на прениях и сделал бедняге выговор за пятно на костюме. От этой новости Пейтон окончательно поплохело.
Теперь предстояло самое трудное.