Особенно,... 
72 
— Я пришла за стаканом, — сказала она. — В ванной комнате я ничего подходящего не нашла, а если дети проснутся ночью и захотят пить…
— Садись. Прежде чем спрятать следы своих преступлений, я налил тебе виски.
Его правая рука свободно лежала на поручне кресла, так что кисть свисала. Теперь Амелия разглядела, что в пальцах он держит бокал. Второй бокал стоял на столике рядом с лампой, ее свет отражался в янтарной поверхности напитка.
Амелия заколебалась, и Доусон сказал:
— Кроме бурбона, у меня ничего нет. Или ты не пьешь крепкие напитки?
— А ты как думаешь? Я — дочь своего отца, а он был настоящий южанин и джентльмен.
Доусон улыбнулся.
— Да ладно! Сознайся, мистер Нулан наливал виски в твою бутылочку вместо молока. — Он кивком указал ей на кресло рядом со своим. — Сядь, посиди, — повторил Доусон. — Когда я к тебе приехал, ты была какой-то… взвинченной. Виски поможет тебе успокоиться и заснуть.
«Сказал паук мухе», — подумала Амелия и все же не стала спорить, села и взяла в руки бокал. Кресло было мягким, удобным и очень уютным, и она рискнула подобрать ноги под себя, чтобы устроиться комфортнее. Заметив ее полосатые носки, Доусон усмехнулся:
— Какая прелесть!
— Боюсь, весь мой костюм оставляет желать лучшего, — отозвалась она, — но тут уж ничего не поделаешь. Я схватила первое, что попалось под руку.
Доусон окинул ее внимательным взглядом и, казалось, готов был что-то сказать, но в последний момент передумал. Некоторое время оба молчали, потом он проговорил, движением головы показывая на бокал в ее руке:
— Выпей!
Амелия сделала глоток и даже зажмурилась от удовольствия, почувствовав, как по телу стало разливаться приятное тепло. До этого момента она даже не сознавала, насколько озябла и продрогла. Откинув голову на мягкий подголовник, Амелия вздохнула:
— Господи, ну и денек!
— У меня был не лучше, — эхом отозвался Доусон.
— Что-нибудь случилось?
— Да… Можно сказать — неприятности на работе. — Он небрежно взмахнул рукой и тоже глотнул виски. — Достали уже!..
— Ты ездил в поселок?
— Ну да. Мне не хотелось остаться без самого необходимого.
— Ты покупал батарейки?
— Нет, виски. — Он шутливо отсалютовал ей бокалом. — У меня почти ничего не осталось, вот и пришлось пополнить запасы.
— Редко приходится встречать столь предусмотрительного человека.
— Стараюсь.
Они еще немного помолчали. От Доусона пахло мылом и шампунем; волосы он высушил и зачесал назад, так что выгоревшие верхние пряди четко выделялись на более темном фоне нижних. Вместо промокшей рубашки и джинсов Доусон надел спортивные шорты и футболку — такую же ветхую, как и та, в которой Амелия видела его на пляже, только эта была с рукавами, прикрывавшими широкие плечи, в которые Стеф так хотелось впиться зубами. В свете лампы черты его лица казались резкими, угловатыми и суровыми, а ресницы — более длинными. Ноги были покрыты мягкими рыжевато-коричневыми волосками, которые сейчас казались почти золотистыми.
Она так поспешно поднесла к губам бокал, что ее зубы звякнули о стекло.
— Можно я задам тебе один вопрос? — проговорил Доусон. — Совершенно безвредный.
— Хочешь узнать, какое мороженое я больше люблю, шоколадное или ванильное? Не угадал. Я люблю персиковое.
Он усмехнулся:
— Ну, не настолько безвредный…
Амелия мысленно взвесила все «за» и «против». Ей не хотелось, чтобы он и дальше расспрашивал о ее жизни, в особенности о ее совместной жизни с Джереми, но она чувствовала себя обязанной Доусону (пусть немного, но все-таки), поэтому подумала, что может, по крайней мере, его выслушать.
— Ладно, спрашивай, — разрешила она. — А уж потом я решу, отвечать тебе или нет.
— Справедливо. — Он немного подумал, потом поинтересовался, есть ли у нее фотография родителей Джереми.
— Его родителей? — Амелия даже слегка удивилась. — Нет.
— А ты показала бы ее мне, если бы она у тебя была?
— Мне кажется, это бессмысленный вопрос, потому что у меня все равно нет никаких фотографий его родных.
— А у Джереми была такая фотография? Он тебе ее показывал?
— Нет, не показывал. У него вообще не было фото родителей. Помнишь, я рассказывала тебе про пожар? В огне сгорело все, что у него было.
— И он никогда не возил тебя в Огайо, не показывал свой родной город и то место, где стоял его дом? Или, может быть, он ездил туда один, скажем, чтобы посетить могилы отца и матери?
72 
