153 
Горыныч поймал мою руку, придержал, чтобы не вырвалась вперед. Улица уходила к Пустоши, растворяясь в вянущей траве небольшого луга. Там, на нечеткой границе вымирающего поселка, на фоне серого неба стояли две темные фигуры: одна высокая, в плаще, из-под которого видно ножны меча; вторая пониже, с развевающимися светлыми волосами, хрупкая, согнутая, как от боли.
Нас заметили, ждали.
Максим выглядел непривычно серьезным, Алина смотрела только на меня, и от этого взгляда мороз шел по коже. Высвободив руку, я подбежала к ней, но остановилась в нескольких шагах.
– Алина… Что случилось? Где Леон?
Ее губы задрожали, и подруга опустила голову. Коса скользнула через плечо, вытрепавшиеся пряди упали на лицо.
– Леон погиб.
Голос показался чужим, и оттого я не сразу поняла, что означают эти короткие два слова. Глупый вопрос сам сорвался с губ:
– Как?
– Я сама видела, – едва слышный шепот в ответ. Даже Горыныч подошел ближе, чтобы слышать. – Я видела, своими глазами видела… Мы выехали из Склары, а потом… Была погоня, он отправил меня вперед, пытался их задержать… и… Я успела спрятаться, но видела, как он упал… Я вернулась, когда все ушли. Они спрятали его в овраге, под ветками… Я сама закрыла ему глаза.
Холодный ветер прошуршал сухостоем и обрушился на редеющие сады.
Все.
Только лицо Леона в моей памяти было слишком живым.
– Этого не может быть, – прошептала я.
– Он тоже так думал. Он сказал, что ничего не случится! – голос Алины сорвался на крик. – Заставил меня убежать, а сам… сам…
Я обхватила ее за плечи, прижала к себе. Не умею утешать иначе.
Алина не вырывалась. Уткнулась в мое плечо лицом, вцепилась пальцами в рубашку.
– Нам никто не пришел на помощь, никто, – жаловалась она сквозь слезы. – Почему? Почему?..
Жалобы оборвались. Алина снова рыдала в голос, а я осторожно гладила ее по волосам, не столько пытаясь успокоить – разве это возможно? – сколько чтобы не разреветься самой.
Горыныч подошел к нам, но ни на меня, ни на мою подругу не смотрел – наблюдал за Максимом.
– Ты сама видела? – переспросил он.
Я чувствовала, как Алина пытается кивнуть, потом послышалось сдавленное:
– Да.
– Как ты встретила Максима?
– Он… он ехал за нами и…
Больше она говорить не смогла.
– Как ты ее нашел?
На этот раз Горыныч обратился к Максиму. Не разжимая рук, я осторожно повернулась, чтобы видеть нашего так неожиданно появившегося знакомого.
– Вам вдогонку послали отряд из столицы. Я сумел их опередить и решил предупредить вас о погоне.
– Ты знал, куда мы едем. Почему не поехал прямо сюда?
– Это что, допрос? – Макс пожал плечами. – Да, я знал, по какой дороге вы поедете. Но там редко кто ездит, поэтому следы я увидел. Понял, что вы почему-то решили ехать с воеводой, и поскакал в Лещаны.
– На той дороге была ловушка. Как ты ее обошел?
Макс поглядел на нас с Алиной, растерянно моргнул:
– Не было ловушки.
– Была, – подтвердила я.
Максим открыл рот, собираясь возразить, но, видно, передумал. Усмехнулся.
– Собственно, мне уже без разницы, поверите вы или нет.
Солнце вынырнуло и снова спряталось за тучи. Тени от деревьев на земле были смазанными, нечеткими, но они вдруг обрели форму. Поднялись. Маслянисто-черные капли грязью сочились из почвы, текли вдоль покосившихся заборов, покинутых домов, оставляя за собой темный след.
Я прижала к себе рыдающую Алину, надеясь, что она не обернется, но подруга словно почуяла опасность – сжалась, замерла. Истошно мекала привязанная у плетня белая козочка. Куры на соседнем дворике устроили сумасшедший переполох, сталкиваясь друг с другом, теряя перья, пытаясь забиться в какую-нибудь укромную щель. Арис, неведомо когда успевший достать из сумки топорик, рванулся к Максу, но путь ему преградили две бесформенные туши. Еще несколько черных громад подобрались к нам с Алиной, окружив. Черная грязь сочилась на поверхность отравленной Пустошью земли, вязкие ручейки ползли к застывшим тушам, вливаясь в них, подпитывая… И твари плавно меняли форму: появились толстые лапы, длинные шипастые хвосты и приплюснутые головы с мелкими глазками.
– Стой, где стоишь, – предупредил Горыныча Максим. – Иначе…
Он не договорил, но черная ящерица, стоявшая по правую руку от меня, плотоядно оскалилась. Повернула голову, едва не уткнувшись носом мне в лицо.
153 
