Особенно,... 
14 
Мы договорились, что после окончания школы и представления ко двору я напишу Роберту. К тому времени он получит диплом. Потом – наша помолвка. Возможно, придется подождать полгода или год (как папа с мамой скажут) и мы поженимся. Этот план я изложила Роберту, и он со всем согласился. Правда, выразил в шутливой форме опасение, что на балу я могу найти себе молодого аристократа и забуду о бедном влюбленном студенте. Я в ответ написала, что пусть недостойные мысли не посещают его – я безумно, бесконечно, страстно люблю именно студента.
* * *
Наш особняк находился в Вест-Энде, как и все приличные дома аристократов, проживающих в Лондоне. В одном квартале к северу от нас жила семья Лили. Граф и графиня Бегшир были хорошими мамиными знакомыми. Мы с Лилией договорились каждый день гулять по утрам в парке.
Сразу по приезде мы с мамой нанесли визит дедушке, который жил в Хэмпстеде, в красивом большом доме с мраморными атлантами, поддерживающими балконы (немного вычурно, на мой взгляд, но дедушка был в восторге от своего дома). Мама была его младшей и самой любимой дочерью. У нее было еще две старшие сестры, которые так же удачно вышли замуж (каждой дедушка дал огромное приданое и выбрал достойного мужа). Одна тетя жила во Франции, ее я никогда не видела. А вторая тетя, баронесса Дюваль, обитала в Лондоне и частенько заезжала к нам на чай и посплетничать с мамой.
Папа грубо отказался от предложения поехать с нами. Сказал, что тесть его не жалует, и ему незачем притворяться, что он любит его. Он почти все время пропадал в клубе со своими давними друзьями, с которыми был знаком еще по Итону, и домой возвращался поздно вечером. На вопросы мамы за завтраком, где он пропадал, папа отвечал, что они в клубе обсуждают реформы.
– Что-то было не похоже, чтобы ты интересовался этим раньше, – бывало, насмешливо произносила мама, – неужели собрался баллотироваться в парламент?
– Не говори ерунды, Амалия! – раздраженно бурчал отец. – Если Гладстон, как и обещал, проведет земельную реформу и заставит распродать крупные владения по мелким участкам, то нам всем придет окончательный крах.
– Какой крах, Роланд? – фыркала мама. – Тебе давно нечего бояться, потому что нечего продавать.
После этого папа резко вставал из-за стола и уходил к себе. Или садился на Ареса (своего вороного) и ехал на прогулку в парк. Обедал он чаще всего в клубе.
За месяц, предшествовавший представлению ко двору, я успела перезнакомиться со всеми мамиными подругами. Я выпила галлоны чая и съела тонну пирожных. Мое лицо болело от улыбок, а ноги подкашивались от реверансов и приседаний. Я выслушала столько сплетен и новостей, что хватило бы на толстый том. Сама я чинно сидела рядом с мамой и только кивала со словами «Да, миледи», «Конечно, миледи», когда ко мне обращались. «Какая воспитанная и милая девочка!» – восклицали все вокруг. А эта девочка вечерами рисовала постороннего мужчину и мечтала о поцелуях.
* * *
Наконец долгожданный день настал. В белоснежном платье со шлейфом я была похожа на сказочную принцессу. Чуточку смущали глубокий вырез и открытые плечи, но таковы были требования этикета. Лента, удерживавшая на голове три традиционных пера, была украшена вышивкой и бриллиантами. Мама волновалась, наверное, еще больше меня.
– Не сутулься, Софи. Спину ровно. Смотри не упади, когда будешь идти назад. Держи шлейф левой рукой…
И прочее, прочее, прочее. От ее указаний голова шла кругом. Но я не ворчала. Этого события каждая девушка ждала чуть ли не с пеленок. И ничто не могло омрачить мое праздничное настроение.
Огромный зал в Сент-Джеймсском дворце был переполнен. Дебютантки со своими поручителями ждали, когда их вызовут к трону. Стайки девушек сгруппировались по социальному статусу. Аристократки (их было немного) стояли отдельно. Дочери промышленников, банкиров (их сразу было видно по обилию драгоценностей и вызывающим нарядам) отдельно. Совсем маленькая группа дебютанток, одетых попроще, (скорее всего, дети военных или священников) жалась возле окна.
В одной из длинных галерей мы встретили леди Бегшир с Лилией. Подружка была похожа на меня как две капли воды: белое платье чуть выше щиколоток, расшитый шлейф, три белоснежных пера. Только волосы были темнее и короче. Узкое треугольное личико дышало азартом и ожиданием чуда.
– И как королева будет нас отличать? – поинтересовалась я, наклонившись к Лилии. – Все дебютантки словно близнецы.
14 
