Последние отзывы

  18  

— Точно не поверю.

— Некоторые из городских богачей покупают из чистого каприза, а через многие годы, когда художник становится знаменитым, здорово наживаются.

— А если художник не становится знаменитым?

Габби улыбнулась.

— Они вывешивают картину в своем офисе и хвастаются ее туманным прошлым. Причем официально выгадывают на налогах.

— О Боже, — выдохнула Франческа. — Когда ты успела стать такой циничной?

— Я повзрослела.

Ей не должно быть так больно. Но почему-то больно. И очень.

— Как Бенет?

Габби поколебалась чуть дольше, чем требовал ответ.

— Мы понимаем друг друга.

— Двусмысленное заявление, дорогая. Мне казалось, что Бенет — твой рыцарь в блестящих доспехах.

— Это из области сказок.

— Не всегда, — ласково возразила Франческа. — Я говорю это по собственному недолгому опыту.

Очень недолгому. Брак Франчески и знаменитого автогонщика длился шесть месяцев. Три года назад на крутом повороте его машина потеряла управление и унесла жизнь Марио и еще одного гонщика. Эта ужасная сцена облетела телеэкраны всего мира.

Габби летала на похороны в Монако. Ни тогда, ни сейчас она не смогла найти подходящие слова, чтобы выразить свое искреннее сочувствие подруге.

— Все в порядке, — тихо сказала Франческа. — Я научилась справляться со своим горем.

Габби не могла представить, как это возможно. Она собственными глазами видела то колдовство, редкую глубину их взаимной любви.

— Марио был…

— …необыкновенным, — прервала Франческа. — И какое-то время он был моим. По крайней мере, этого у меня никто не отнимет. — Она указала на яркую картину, написанную смелыми широкими мазками. — Как ты думаешь, это малевал ребенок, случайно нашедший кисть и краски? Или мое ограниченное воображение не в силах оценить скрытую здесь многозначительность?

— Это абстракция, — вежливо пояснил веселый мужской голос. — И в данный момент вы смотрите на того самого ребенка, который целый день возил красками по полотну в надежде заработать на кусок хлеба.

— Дорогого хлеба, — не моргнув, парировала Франческа. — Бедный художник щеголяет в туфлях ручной работы, в галстуке от «Эрмес» и золотом «Ролексе».

— Они могут оказаться поддельными.

— Нет, — уверенно заявила Франческа.

Уж кому, как не ей, отличить настоящую фирменную вещь от подделки! Габби завороженно следила за пикировкой подруги и высокого широкоплечего мужчины с проницательными темными глазами.

— Теперь вы скажете, где я живу и какую машину вожу.

— Скажу: не то, что можно ожидать от художника. — Франческа задумалась на долю секунды. — Северная окраина, вид на гавань, деревья в саду, отдельная студия и «БМВ» в гараже.

Габби ощутила Бенета за мгновение до того, как его сильные пальцы коснулись ее талии, и, слегка повернувшись к мужу, одарила его ослепительной улыбкой.

Глаза Бенета были непроницаемы, как обычно, и она даже не стала пытаться понять их выражение.

— Привет, Бенет! — сердечно воскликнула Франческа. — Давно не виделись.

— Давно, — вежливо согласился он. — Ты знакома с Домиником?

— Нас не представляли официально. — Франческа повернулась к новому знакомому и тепло улыбнулась ему.

— Доминик Андреа. Предприниматель и — в свободное время — художник, — сообщил ей Доминик.

— Франческа Анджелетти.

— Как удобно. Не потребуется даже менять инициалы на чемоданах.

Габби поняла смысл слов Доминика и услышала едва различимый вздох Франчески, заглушённый хрипловатым смехом Бенета.

— Вы должны поужинать у меня, — настойчиво сказал Доминик. — И привести Франческу.

— Габби, ты как? — спросил Бенет.

Она затаила дыхание от сознания ответственности.

— Спасибо, мы с удовольствием.

— Нет, — отвергла приглашение очаровательная вдова.

— Я еще не назначил вечер, — упрекнул ее Доминик. — А Бенет и Габби обеспечат вашу безопасность. — Его улыбка была обманчиво ласковой и невыразимо обаятельной. — Неужели вам неинтересно, насколько верны ваши предположения?

Глаза Франчески чуть сощурились, и она ответила ледяным тоном:

— Мне неинтересно, где вы живете.

— Завтра, — не сдавался Доминик. — В половине седьмого. — Он отвернулся и стал пробиваться через толпу в другой конец галереи.

— Какой настырный тип, — презрительно прошипела Франческа, как только Доминик оказался вне пределов слышимости.

  18