12 
— Узнали что-нибудь интересное?
— Только то, что рассказал вам вчера, милорд: имам теряет многих сподвижников. По-моему, победа русских не за горами.
Лорд Этелстан придерживался того же мнения, но почему-то ему вдруг стало жаль Шамиля. Вот уже двадцать лет легендарный имам держал русских в страхе и вынуждал их терять на Кавказе людей, пушки и время, вместо того чтобы использовать их там, где Россия могла противостоять интересам Англии. С точки зрения англичан, Шамиль был очень ценным человеком, хотя они ничем ему не помогли. Для русских он был постоянным шипом в теле, и лорд не раз задумывался, как обойдутся с полководцем, когда войска его будут разгромлены.
Однако пора в путь!
Лорд простился с имамом, и тот обещал сопровождать его часть пути — честь, оказываемая особо почетному гостю.
Лорд Этелстан знал, что Шамиль, несмотря ни на что, все еще надеется получить помощь от англичан, и на этот жест вежливости ответил несколькими дежурными любезностями.
Они направились во двор, где их уже ждали лошади. Шамиль, как всегда, был очень просто одет в черное, но его конь красовался в ярко-красной кожаной попоне. Их вышел проводить весь сераль, и лорд впервые увидел детей княгини Анны и ее сестры, маленьких Чавчавадзе, бегавших вокруг Шамиля, путающихся под ногами лошадей и говорящих с имамом на каком-то непонятном языке.
Имам вскочил в седло и, направив лошадь к воротам, перешел на галоп.
Лорд Этелстан видел, что в трех скалах перед Большим Аулом пробиты низкие ворота, в которые всадник, даже пригнувшись к шее коня, вряд ли мог проехать беспрепятственно.
Шамиль, не замедляя шага, приблизился к воротам, молниеносным движением выскочил из седла и, свесившись, прижался к боку коня. Проскочив таким образом одни ворота, он тотчас же снова вернулся в седло и проделал этот же трюк перед следующими воротами.
Это было потрясающее зрелище! Имам на прощание продемонстрировал такое виртуозное владение искусством верховой езды, что лорд и его люди наблюдали за ездоком с восторгом и изумлением.
Через некоторое время, окруженные мюридами с черными знаменами, они выехали из аула.
После прощания с Шамилем лорду и его людям снова предстояло тяжелое путешествие по крутым утесам, оврагам, пересеченным бурными горными реками. Их поджидали те же опасности, что и по пути в Ведено, когда они спускались на тысячи футов в темные ущелья и снова поднимались на, казалось, непреодолимые кручи, чтобы выбраться к вьющейся по склону горы тропинке, едва ли шире овечьей тропы.
К полудню появилось неяркое солнце, ветер стих, и заметно потеплело.
Теперь они двигались на юго-запад, и лорд Этелстан с удовольствием отметил, что в Грузии наконец-то наступает весна и тают снега.
Только высоко в горах Кавказа дольше, чем в других местах, дули зимние ветры, и он удивлялся, как несчастные княгини выжили в холодной каменной крепости Шамиля. Не каждый способен выдержать испытания, через которые им пришлось пройти в Ведено. Да еще после роскоши петербургской жизни. Лорд Этелстан стал думать о непредсказуемой, непонятной России, которой княгини Чавчавадзе были обязаны не только своим воспитанием, но и мужеством.
Россия, эта волшебная страна, полная чудес, должно быть, поразила в свое время и Джемал-Эддина. Наверное, и княгини вспоминают о ней, как о потерянном рае. Что мог знать Шамиль о прекрасных петербургских чертогах и великолепных дворцовых балах, вызывавших восторг даже у видавших виды европейцев?!
Лорд Этелстан помнил гигантские канделябры с тысячами свечей в залах, украшенных гирляндами тепличных цветов; огромные зеркала и колонны из розового, желтого и ярко-красного мрамора. Видел ли когда-нибудь Шамиль колоссальные вазы из малахита и ляпис-лазури или позолоченную, обитую шелком мебель? Мог ли он представить, как княгини наносят визит императрице в придворных бархатных платьях со шлейфами, отороченными горностаями, и в великолепных драгоценностях, кажущихся слишком тяжелыми для их лебединых шеек?
«Ничего, скоро заложницы вернутся в знакомый мир, — утешал себя лорд, — и забудут все пережитое!»
Но в глубине души он был уверен: у таких людей, как княгиня Анна, память о страданиях сохраняется на всю жизнь.
А графиня Наталия? Что для нее лучше: жить на Кавказе с одним из красивых, но полудиких наибов или быть заточенной в благоухающем, роскошном гареме султана, где ей придется влачить самое жалкое существование? Ужасны не только физические страдания, ожидающие ее, но и одиночество и пустота праздной жизни.
12 
