— Постой, Леони, куда это ты собралась? Сначала скажи, мы остаемся здесь на ночь или нет?
— Пока не знаю. Сперва я должна познакомиться с мадемуазель Чаллонер.
Она вышла из гостиной в сопровождении мистера Комина, а его светлость сэр Руперт мрачно покачал головой.
— Так не пойдет, Доминик. Ты можешь уговорить мать, но, если ты полагаешь, что твой отец останется безучастным к безумным выходкам родного дитяти, ты плохо его знаешь. Боже, как мне хотелось бы не принимать участия в этой утомительной истории! — Тут до милорда дошло, что племянник все еще без камзола и сапог. — Ради Бога, мой мальчик, оденься! — взмолился Руперт.
Видал рассмеялся и принялся натягивать сапоги. Дядюшка с неподдельным интересом уставился на роскошную обувь племянника.
— Это Хаспенер тебе шил, Видал?
— Боже, конечно, нет! — презрительно ответил маркиз. — А вы все еще пользуетесь услугами этого прощелыги? Эти сапоги от Мартина.
— От Мартина? Я как раз собираюсь заказать у него пару. Мне не нравятся твои камзолы, шляпы твои слишком щегольские для человека моих лет, в твоих жилетах нет изюминки, но одно преимущество я готов признать: твои сапоги лучшие в Лондоне. Что твои слуги делают с ними? Я использовал ваксу, приготовленную на основе шампанского, но эффект получился не столь впечатляющим, как можно было ожидать.
С нескрываемым раздражением его перебил мистер Хаммонд:
— Сударь, неужели сейчас самое подходящее время для обсуждения каких-то там сапог? Лорд Видал, мистер Комин был столь любезен и подробно изложил мне обстоятельства этой прискорбной истории.
— Вот как? — рассеянно спросил маркиз, озираясь в поисках камзола.
— Комин — чертовски красноречивый малый, — кивнул лорд Руперт. — Знаешь, Видал, я не хочу вмешиваться, но тебе нельзя жениться на этой девице. Пора задуматься о чести нашего имени и, что гораздо важнее, о Джастине.
Мистер Хаммонд метнул на сэра Руперта осуждающий взгляд.
— Милорд, рассказ мистера Комина привел меня в совершеннейший ужас, я испытываю неодолимое отвращение к недостойному поведению вашей светлости. Всем сердцем я хотел бы, сударь, не принимать участия в этом святотатстве. Если я и смягчился, то вовсе не из желания оказать любезность тому, чей образ жизни мне отвратителен, а из сострадания к несчастной девушке, чье доброе имя вы запятнали.
Лорд Руперт оставил в покое свой монокль.
— Черт меня побери, Видал, на твоем месте я ни за что бы не согласился, чтобы меня венчал этот тип. Впрочем, я тебе вообще не советую жениться, ибо это крайне нелепое желание.
Видал пожал плечами.
— Дорогой дядюшка, неужто вы думаете, меня интересует мнение этого святоши? От него требуется лишь одно — он должен поженить нас с Мери, и дело с концом.
— Ну, не знаю, — возразил его светлость. — Хорошенькое дело, если какой-то премерзкий тип в сутане станет гундосить у тебя под ухом. Во времена моего отца — ты его, к счастью, не знал, мой мальчик, вспыльчив родитель был невероятно — ну так вот, если бы священник в его присутствии посмел сказать что-то осуждающее, да еще с кафедры, он не задумываясь запустил бы в него табакеркой или чем-нибудь потяжелее… Что там стряслось?
В комнату ворвалась герцогиня.
— Ее там нет, mon fils! — объявила она с нескрываемой радостью.
— Что? — Видал вздрогнул. — Как нет?!
— Девушки в гостинице нет. Где она, я не знаю. И никто не знает.
Видал, едва не сбив Леони с ног, выскочил из гостиной. Герцогиня вздохнула и посмотрела на Руперта.
— Честно говоря, я испытываю неслыханное облегчение от того, что эта странная девушка исчезла, — призналась она. — Но почему она то и дело убегает? Нелегко понять эту загадочную особу.
Мисс Марлинг, все это время молча сидевшая у камина, решила наконец подать голос.
— Вы не хотите, чтобы Видал женился на Мери, тетя Леони, но на самом деле она просто создана для него. Мери его любит.
— Eh bien, если твоя драгоценная Мери любит Доминика, то почему она все время убегает?
— Мери убеждена, что она Видалу не пара, — ответила Джулиана и печально вздохнула.
Преподобный Хаммонд взял шляпу.
— Поскольку, как я понимаю, несчастная, над которой я должен был совершить обряд, исчезла, разрешите мне откланяться. Я не хотел участвовать в этом кощунстве, а потому могу лишь возблагодарить судьбу за то, что Всемогущий избавил меня от грехопадения.