40 
– Идеально, – прошептал Кассиус. – Его компания фактически уже принадлежит мне. Все, что у него осталось, – вилла. Если Кузнецов возьмет еще один кредит, я заполучу и ее.
Боль пронзила сердце Лейни.
– Откажись! Месть не сделает тебя счастливее. Пожалуйста, просто забудь обо всем.
– Просто забыть? Он должен понести наказание за то, что натворил. – Его голос был тверже стали.
– Пожалуйста, ради меня. Ради нашего ребенка, – взмолилась Лейни. – Поговори с ним. Возможно, выяснятся какие-то обстоятельства, смягчающие его вину. Ты же не знаешь точно.
– Я знаю достаточно. – В его глазах блеснула непоколебимая решимость.
– Послушай, подростком я ненавидела свою мать за то, что она бросила нас. Мне казалось, несчастнее меня нет никого на свете. Но я не хотела всю жизнь жить с ненавистью в сердце, поэтому решила простить ее и помнить только хорошее. Я выбрала любовь. – Она заглянула в глаза Кассиусу. – Я люблю тебя.
Его лицо вдруг превратилось в жесткую маску.
– Любишь? После всего, что я рассказал тебе?
– Ты хороший человек, я в этом не сомневаюсь. Не причиняй вред своему отцу, дедушке нашего ребенка.
– Ты так печешься о нем? – выпалил Кассиус со злостью.
– Я забочусь только о тебе и о нашем ребенке. Я боюсь того, что эта месть будет означать для нас всех.
– Ведь ты тоже ее часть.
– Я?!
– Таков был мой план: жена, семья, ребенок. Супруга Кузнецова давно бросила его ради другого мужчины. Детей у него нет. После того как я отберу у него все и он узнает, кто я, ему станет ясно, что последний шанс на счастье потерян. Его собственный внук никогда не узнает о его существовании.
Лейни не сводила с мужа потрясенного взгляда.
– Теперь понятно, почему ты захотел жениться на мне. И для чего тебе нужен ребенок. Я думала, что это любовь с первого взгляда, а ты всего лишь вынашивал план расплаты.
Кассиус положил руки ей на плечи.
– Теперь все изменилось. Я доверяю тебе и поэтому рассказываю правду.
– Если ты не поговоришь с ним, я…
Выражение его лица изменилось за секунду. Он крепко сжал плечи Лейни и посмотрел на нее таким злобным взглядом, какого она еще никогда не видела.
– Если ты скажешь Кузнецову хоть слово, то умрешь для меня. Поняла? Я больше никогда не захочу видеть ни тебя, ни ребенка.
– Я не верю тебе! – в ужасе воскликнула Лейни.
– Если ты предашь меня, я подам на развод. Найду другую женщину, и у меня родится другой ребенок.
Его пальцы сковали плечи Лейни, как стальные тиски.
– Мне больно!
Кассиус тут же отпустил ее.
– Я должен доверять тебе, Лейни. – Он посмотрел на жену и, так и не дождавшись ответа, схватил сумку с ноутбуком и хлопнул входной дверью.
Она долго смотрела ему вслед. Отчаяние и беспомощность овладели ею. Неприкаянно бродя по их огромной квартире, Лейни чувствовала себя одинокой и растерянной. Ее взгляд остановился на яркой детской комнате. Она была очень рада, когда уговорила Кассиуса наклеить на одну из стен забавного жирафа.
«Если ты скажешь Кузнецову хоть слово, то умрешь для меня. Поняла? Я больше никогда не захочу видеть ни тебя, ни ребенка. Если ты предашь меня, я подам на развод. Найду другую женщину, и у меня родится другой ребенок». Эти жестокие слова все время вертелись у нее в голове.
Кассиус не любит ее. Она, как и их ребенок, является всего лишь декорацией, финальным штрихом его мести.
Обуреваемая злостью, Лейни сдернула жирафа со стены и разорвала его на мелкие кусочки, содрогаясь от рыданий. Она упала на колени на разноцветный коврик и, закрыв лицо руками, заплакала еще горше.
Все обман. Он разрушает собственную душу, и не в ее силах помешать этому.
На рассвете Лейни поняла, что муж не ночевал в спальне. Она спустилась вниз и увидела сумку для ноутбука на пороге его домашнего кабинета. Кассиус крепко спал на черной кожаной софе.
Ей захотелось разбудить его и поговорить. Но зачем? Детские обиды и боль не отпускают его, и он даже не понимает, что делает хуже себе, а не своему обидчику. Заслуживает Борис Кузнецов наказания или нет, трудно сказать. Но одно Лейни знала наверняка: ее ребенку нужен отец, который умеет любить и прощать.
Если бы только ей удалось свести двух мужчин для разговора! Возможно, это не решило бы все проблемы, но если бы они высказали все друг другу в лицо, то испытали бы облегчение. Ей снова вспомнился безжалостный блеск в глазах Кассиуса, когда он сказал: «Я больше никогда не захочу видеть ни тебя, ни ребенка».
40 
