Особенно,... 
126 
Но увидела она лишь темное, не угасшее пламя желания, которое мгновенно заслонило все остальные чувства, даже если они и были. Ее тело тут же предательски откликнулось на столь откровенно бесстыдное приглашение, тая от предвкушения блаженства, обещанного этим горящим взглядом.
Его губы тронула мягкая, чувственная улыбка.
— Скажи это, моя прелесть. Признайся, что ты так же наслаждалась нашим единением, как и я. Скажи, что ты хочешь меня. Тебе придется признаться, ибо я не дам тебе ни минуты покоя, пока ты не произнесешь этого.
Его рука вновь пустилась в волшебное путешествие по самым сокровенным уголкам ее тела, лишая ее способности мыслить, а тем более возможности отвечать, сохраняя хотя бы остатки достоинства.
— Это было… интересно, — пробормотала она, не желая питать его непомерное самомнение. Но в следующее мгновение невольный блаженный стон сорвался с ее губ, когда она почувствовала, как его рука скользнула в глубину ее лона.
— И что же?
— И… приятно, — призналась она, едва не задохнувшись от пронзительного удовольствия, вызванного легкими движениями его пальцев. Он словно играл на флейте.
— И что еще?
Она откинула голову и закрыла глаза. Он лишил ее возможности думать. Мысли расплывались в бесконечном наслаждении.
— Пожалуйста, Гаретт, — еле слышно прошептала она.
Он ласково усмехнулся.
— Скажи это, моя прелесть.
В эти мгновения она была готова сказать ему все, что угодно.
— Я хочу тебя! — чуть не выкрикнула она. — Я хочу тебя… Я хочу тебя!
И с низким, глухим стоном он опустился на нее, вновь накрывая своим горячим телом.
— Тогда ты меня получишь, — хрипло пробормотал он, вновь увлекая ее в бушующий водоворот восхитительных ощущений.
17
Гарретт проснулся за полдень и обнаружил, что его тело накрыто перекрученными простынями и чьим-то еще обнаженным телом, а густая волна спутанных волос цвета темного золота рассыпана по его груди.
Мина. После стольких недель изнурительного, сводящего с ума ожидания она наконец здесь: в его руках, в его постели. К своему немалому удивлению, он был вынужден признать, что Тамара оказалась права. Вкусив один раз сладость ее восхитительного тела, он только разжег свой аппетит. Его вновь мучило желание. Казалось, оно даже стало сильнее.
Легким, осторожным движением он откинул волосы с ее лица, восхищаясь их шелковистой мягкостью. То, что она могла спать в такой неудобной позе, в обнимку с ним, показалось ему невероятным. Но удивительнее всего, что он сам смог заснуть. Даже сейчас, сонная, Мина казалась ему неотразимой, она просто сводила его с ума.
Ее совершенное тело вызвало в нем бурю желаний, но девушка, не подозревая о том, доверчиво прильнула к нему и чему-то улыбалась во сне. Эта ясная улыбка придавала ей такой невинный, беззащитный вид и в то же время казалась столь безыскусной, что в его душе проснулись и зазвучали глубоко запрятанные нежные струны, которые сам он считал давно умершими.
Он опустил взгляд и заметил несколько кровавых полос на внутренней поверхности ее бедер. И тут же все подробности их волшебной ночи всплыли в его памяти. Она и в самом деле оказалась невинной! Гаретт с тихим стоном откинулся на подушки и закрыл глаза. Ну разве мог он вообразить, что молодая цыганка, скитающаяся по дорогам, пусть и под неусыпной охраной своей тетки, может прийти в постель к мужчине столь чистой и неопытной!
Но если бы он еще раньше заподозрил истину, изменило бы это что-нибудь? К чему лукавить, скорее всего нет. Желание обладать ею, вспыхнувшее в нем с самой их первой встречи, не поддавалось никаким доводам рассудка. И уж конечно, он не мог отказаться от нее только потому, что она девственница.
Он вновь посмотрел на чистые, благородные черты ее прелестного лица. Как бы ему хотелось сейчас разбудить ее нежными поцелуями, откинуть на спину и вдавить в подушки под тяжестью своего тела… Эта мысль отозвалась болезненным напряжением в чреслах.
Но нет, сказал он себе с глубоким сожалением. Ей необходимо отдохнуть после столь бурной ночи. Он так долго ждал этого, что совершенно потерял над собой контроль. Наверное, он показался ей недостаточно ласковым и нежным. Но ей понравилось, хотя она и не смогла переломить свою гордость и признаться в этом. Своим неистовым желанием ему удалось возбудить в ней ответную страсть вопреки ее воле. Впрочем, надо признаться, она его удивила. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, каким образом можно легко воспламенить его. Никогда еще ему не приходилось встречать женщины, столь жадной до любовных утех. И он не мог не оценить подарок, который преподнесла ему судьба.
126 
