Гаретт с тоской посмотрел на девушку. Как бы ему того ни хотелось, он не мог провести весь день в постели, любуясь ею. Надо еще узнать, как там Уильям и Тамара.
Очень осторожно, стараясь ее не разбудить, он выбрался из-под нее и передвинулся на край постели. К сожалению, он оказался не слишком осторожен. Мина что-то пробормотала и, повернувшись, потянулась к нему. Гаретт замер, ожидая, что она вновь заснет. Но вместо этого Мина начала открывать глаза, пока сонный взгляд не остановился на Гаретте. В следующее мгновение она широко распахнула глаза и недоуменно уставилась на него:
— Гаретт! Что ты…
И тут же запнулась, так как ее изумленный взгляд, скользнув по его голой груди вниз, остановился там, где так явно обозначилось его вновь вспыхнувшее желание. Гаретт с трудом удержался от усмешки при виде выражения ужаса и горького раскаяния, появившихся на ее лице. Едва ли это было возможно, но ее глаза вдруг раскрылись еще шире, а губы сложились в беззвучном звуке «О!». При этом ее лицо залилось краской стыда.
— О Боже, — застонала она, — так, значит, мне это не приснилось!
Он ласково усмехнулся.
— Нет, малышка. Если только не предположить, что мы видели с тобой один и тот же сон.
— Я не могу поверить, что я… Тетя меня убьет! — скорбно воскликнула она, пряча свое пылающее лицо в ладони.
— Да нет же. Могу поспорить, что если она кого и убьет, то уж, во всяком случае, не тебя.
Мина чуть вздрогнула и с такой отчаянной мольбой взглянула на него, что он мгновенно посерьезнел.
— Лучше мы ей ничего не скажем, — едва слышно произнесла Мэриан.
Гаретт почувствовал внезапный сигнал еще неясной пока тревоги.
— Не думаешь ли ты, что скрывать это от нее будет довольно сложно, раз ты теперь будешь жить в Фолкхэм-хаузе как моя любовница?
Мина внезапно выпрямилась и села на кровати, резким движением натянув на себя покрывало. От ее лица отхлынула кровь.
— Твоей любовницей? Но… я… Я не могу!
— Но ты ведь уже стала ею, — заметил он спокойно, в то время как внутри все ныло от растущего напряжения и беспокойства.
Мина покачала головой, натягивая покрывало до самого подбородка, словно пытаясь скрыться от его пронзительного взгляда.
— Эта ночь… Гаретт, она никогда больше не повторится.
Она начала подниматься с постели, но он удержал ее, положив ей на плечи руки в безотчетном стремлении не дать ей вновь ускользнуть от него.
— Послушай меня, милая, — сказал он тихим, чуть дрожащим от напряжения голосом. — Мы уже не в состоянии ничего изменить, даже если бы этого и хотели. Зачем противиться той силе, что связывает нас с тобой. Нас теперь ничто не может разлучить. Да и нет таких причин, из-за которых нам надо было бы отказывать себе в удовольствии.
Ее глаза мгновенно полыхнули огнем.
— Да, действительно нет причин, за исключением одной — моего будущего! Я намерена однажды выйти замуж. Если я останусь с тобой, ни один мужчина не возьмет меня в жены. Ведь я теперь не девственница.
Гаретту определенно не понравился тот оборот, который принял их разговор.
— Потеря невинности не может остановить ни одного мужчину, если только он не слепец, от желания взять вас в жены, мадам, могу вас заверить в этом! Однако этот разговор о замужестве совершенно беспочвенен. Раз ты будешь жить со мной, тебе муж не нужен.
— Но и любовник мне тоже не нужен, — заявила она. — К тому же я и не хочу этого вовсе.
Пытаясь скрыть за мрачной улыбкой ту боль, что причинили ему ее слова, Гаретт насмешливо произнес:
— Но ты ведь не станешь отрицать, что наши любовные утехи этой ночью доставила тебе наслаждение не меньше, чем мне.
Мина вновь покраснела и опустила взгляд.
Ее молчание несколько воодушевило Гаретта.
— Вот видишь! Ты не можешь отрицать, что хочешь меня, так же как и не можешь взять назад те слова, которые говорила мне прошлой ночью. И видит Бог, как сильно я тебя хочу. Я просто с ума по тебе схожу. Так почему бы тебе не принять это все так, как есть?
Когда она подняла на него глаза, они ярко блестели от непролитых слез.
— Этого недостаточно, — тихо прошептала она.
— Но это больше того, что ты когда-либо имела в жизни!
Мина покачала головой.
— Ты не понимаешь. Ты никогда не сможешь понять!
Он наклонился вперед, сильнее сжимая руки, все еще лежащие на ее плечах.
— Но я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. До остального мне нет сейчас никакого дела.