— Но ты можешь ему вновь понадобиться.
— О, только не сейчас. Меттерних — его злейший враг. Но я сейчас ничем не могу быть полезна царю в этом смысле.
— Женщине следует подальше держаться от политики. И дипломатии тоже. Не играть в эти грязные и опасные игры.
Екатерина раскатилась смехом, и он серебряным колокольчиком прозвенел в просторной комнате.
— Эти слова я уже слышала не один раз. На самых разных языках.
Мужчина-тигр поднялся и неслышными шагами прошелся по комнате к креслу, где была брошена его одежда. Через секунду на нем был изящный темно-синий бархатный халат. Глядя в зеркало, как Ричард приближается к ней сзади, Екатерина невольно улыбнулась краями губ.
— Какой ты еще мальчишка, Ричард, — нежно сказала она.
— В канун Рождества мне исполнится двадцать пять, и я разочаровавшийся в жизни скептик, изгнанный из своей страны. Можно ли после этого считать меня слишком юным?
Екатерина вновь весело рассмеялась, откинув голову на спинку кресла, в котором она сидела у туалетного столика красного дерева. Ричард стоял сзади, положив руки ей на плечи. Чуть сжав ее шею, он приподнял душистые роскошные волосы.
— С тобой я чувствую себя юной, хотя ты моложе меня на целых шестнадцать лет, — тихо сказала она в ответ на его движения, — и этого мне достаточно… Я хочу чувствовать на себе мой любимый белый индийский муслин, такой прозрачный и невесомый, и твое тело, о, Ричард, тяжелое, мускулистое, но под которым я ощущаю себя в блаженном плену…
Ричард смотрел на ее белую шею, поддерживающую гордо посаженную голову, на отражавшееся в зеркале прекрасное обнаженное тело. Он быстро потянулся вперед, желая ухватить ее грудь, но Екатерина на этот раз кокетливо оттолкнула его.
— Нет, нет, продолжать мы сегодня не будем… — Она оглянулась, заискивающе ловя его взгляд. — Пора переодеваться к обеду. Царь будет искать тебя. Ты же знаешь, как он раздражается, когда слишком долго не знает, чем занимается каждый из нас!
— Если хочешь, я могу ему рассказать, — игриво предложил Ричард.
— Мой дорогой, он и так все узнает… Один из людей князя Волконского доложит ему, когда тебя видели входящим в мою комнату и когда ты из нее вышел…
— Чертов Волконский и его проклятая наглость! Когда-нибудь я сверну ему шею.
— И тебя в два счета выставят из России…
— Ничего, найдется еще с полдюжины стран, где я смогу найти для себя убежище. Но я не хочу расставаться с тобой, поэтому шея Волконского останется цела.
— Он будет тебе весьма благодарен за это… Кстати, ты все лучше и лучше говоришь по-русски. Очень правильно, что твоя мать выучила тебя русскому языку!
— Да, ты же прекрасно знаешь, что одна из моих бабушек — русская… Так что этот язык я унаследовал. Правда, сказать, что это наследство приносит мне деньги, я не могу, как ты видишь…
Ричард наклонился поцеловать Екатерину в обнаженное плечико.
— Я не хочу уходить, — шепотом сказал он ей в самое ухо. — Я знаю еще много русских любовных слов, которые ты всегда рада слышать, а также английских, немецких, французских… Но в коридоре сквозняк, и агент имперской секретной службы наверняка продрог до костей… Так что пусть уповает на мою заботу о нем…
Не говоря более ни слова и поплотней запахнув халат, Ричард рывком открыл дверь и громыхнул ею, переступая порог спальни.
Княгиня Екатерина негромко вздохнула. Ну что тут скажешь? Ричард — англичанин до мозга костей, привыкший жить легко и свободно, как все иностранцы. Об этом они уже говорили не раз, так же, как не раз ей приходилось сдерживать его, чтобы он не покалечил какого-нибудь слугу, которому приказали докладывать обо всех их передвижениях, или лакея, подслушивающего под дверью по приказанию Волконского.
А для Екатерины все это было привычной частью ее беспокойной жизни. В России шпионы были повсюду. Она хорошо помнила, что и ее муж, два года назад убитый в бою, князь Петр Багратион не раз негодовал по поводу соглядатаев, следивших за ним, куда бы он ни пошел.
Все то же самое и в этой Австрии…
Хорошо известно, что обо всем случившемся во дворце Хофбург, как и во всем городе, императору Францу ежедневно докладывает барон Хагер.
Да что там Австрия! В светских кругах было отлично известно, к примеру, вот такое — относительно Франции и французского писателя Бомарше, который писал веселые пьесы. Веселье в комедиях Бомарше было обманчивым. Текст его комедии «Женитьба Фигаро» был полон иносказаний, намеков и смешных ситуаций, но все догадывались, что речь в пьесе идет не о доме графа Альмавивы, а о Франции. Ядовитые намеки на веселую жизнь аристократии легко прочитывались в репликах и положениях. Бедного Бомарше даже посадили в тюрьму за эту его комедию еще до того, как комедию разыграли на сцене. И как это произошло? По доносу! Французский король Людовик XVI благодушно отдыхал за игрой в карты. И тут кто-то подсунул ему донос на Бомарше. Указ о его аресте король подписал на семерке пик… Бомарше, правда, удалось выпутаться и добиться разрешения поставить пьесу. Но вот они вам, версальские нравы!