«Это и есть жизнь Клима — терпеливо сносить всё! Смерть родителей. Постановку перед нелёгким выбором. Необходимость брать на себя всю вину, чтобы спасти сестру. Угрызения совести, что приходится убивать девушек… Да всё происходящее! И он терпит. Молча. Сжав зубы. Не скулит, что жизнь обошлась с ним несправедливо. Что его, «золотого» мальчика, выросшего в приличной и богатой семье, жизнь заставила сделать такой выбор. Он волнуется больше за сестру, чем за себя. И при этом он не сломался. Не стал плыть по течению, а надеется, что получится вырваться из этого ада. И ещё, он хочет спасти и меня… И главное, он любит меня… А значит, чтобы ему ни пришлось делать в жизни, он не огрубел, не озлобился на всех, и в душе продолжает оставаться нормальным человеком. И я уверена, что и ради меня он пойдёт на многое. Вытянет из всего. И за ним я буду, как за каменной стеной. Всегда смогу на него опереться, набраться моральных сил для борьбы и даже, возможно, ради него жить. Он заслуживает хорошего отношения к себе и счастья. Ведь должен же и его кто-то поддерживать и, главное, принимать таким, какой он есть… И я готова принять его таким, со всей его душевной болью за проступки, которые заставили его сделать. За желание бороться, а не опускать руки. За умение сохранить в душе человечность, хотя пришлось совершать как раз бесчеловечные поступки», — в груди с каждой секундой росло какое-то необычное и тёплое чувство, которого я раньше не испытывала. И захотелось обнять Клима, очертить пальцами его профиль, сказать, что на самом деле понимаю все его чувства и как ему нелегко идти по жизни одному, когда кругом те, кто желает зла.
Но слов, чтобы отразить все мои ощущения, я подобрать не могла. Поэтому просто придвинулась к нему вплотную и, уткнувшись в плечо, пробубнила:
— Прости, что так поступила сегодня. Это глупо и мерзко…
— Не нужно, Тая. Всё нормально, — спокойно и немного устало ответил он. — Всё правильно. Ты отплатила мне той же монетой. Я это заслужил. А теперь отодвинься. Твоя близость только усугубляет мои ощущения… Впрочем, если этого и добиваешься, то сиди рядом…
— Я уже не этого добиваюсь! — воскликнула я, разозлившись, что Клим и меня воспринимает как человека, желающего доставить ему лишние страдания. — Я совсем не враг тебе! Как раз наоборот, я кое-что сейчас поняла! И я хочу помочь тебе! И не конкретно сейчас, а вообще! Хочу быть рядом с тобой! Поддерживать в твоей борьбе! Давать тебе силы, чтобы со всем этим справиться!
— С чего это вдруг? — Клим пытливо посмотрел на меня.
— Не знаю, — запал быстро иссяк и я уже нерешительно произнесла: — Что-то внутри странное творится… И я как будто за одно мгновение поняла тебя и увидела с той стороны, с какой не видит никто… Рассмотрела, какой ты терпеливый, и заботливый, и любящий… Ведь ты работал на Милирийцев из-за сестры, а её ограждаешь от всего. И думаю, со мной ты будешь таким же… Но не только в этом дело… Это не опишешь словами, — я приложила руку к груди и потёрла её. — Появилось какое-то необычное и приятное щекочущее чувство здесь, и я хочу поделиться им с тобой… Хотя бы обнять, чтобы ты понял — и тебе есть на кого опереться… Ведь ты совсем один, а это не всегда благо… И мне кажется, я тоже больше не хочу быть одна… То есть, не то чтобы с кем-то, а хочу быть с тобой… Вот… Я не знаю, что это… Может и любовь. А может просто человеческое сострадание… — я всё больше путалась, не зная, как выразить эмоции словами и, наконец, тяжело вздохнув, замолчала.
Клим внимательно посмотрел на меня, а потом протянул руку и, обняв за плечи, привлёк к себе, после чего тихо прошептал:
— Спасибо.
— Не за что, — буркнула я, недовольная своим косноязычием и, чтобы как-то сгладить момент, добавила: — А теперь пошли в дом. Будем тебя спасать. Не пропадать же добру, — и кивнула на его пах.
— Ты на самом деле этого хочешь или из-за сострадания предлагаешь? — добродушно поинтересовался он.
— Хочу, — ответила я, ощущая, как на самом деле то непонятное чувство из груди перемещается вниз, а в голове возникают фантазии, как использовать с максимальной отдачей возбуждение Клима.
— Ну, тогда готовься. Ты очень сильно переборщила с каплями, и придётся долго меня ублажать, — вкрадчиво произнёс он, а потом резко встал и, подхватив меня на руки, ринулся в дом.
«Всё, попала. И похоже, не только сейчас на дикий и необузданный секс, а вообще. Ну что ж, посмотрим, что это за новое чувство, появившееся так некстати и неожиданно, принесёт в мою жизнь», — напоследок подумала я.