50 
– Надо, – кратко ответил Крамберг, видимо, по собственному горькому опыту знавший, что некоторые вопросы напарницы куда проще проигнорировать, чем попытаться на них ответить и избежать при этом голословного, оголтелого обвинения в глупости.
– Бревна вроде бы ничего, – решил прийти на выручку Аламез, надеясь, что сможет подобрать правильные слова для краткого объяснения истины, кажущейся всем хозяйственным мужчинам неоспоримой. – Чо им в воде-то попусту гнить? Пусть на бережку полежат, посушатся… Быть может, вскоре для чего и сгодятся.
– Сгодятся, так и суши! – начала цепляться разведчица, то ли не понимая причины поступка, то ли откровенно издеваясь.
– Ляпнула глупость, так и молчи! – пошел в словесную контратаку Аламез, веря, что это единственный действенный способ прервать ненужные пререкания. – Еще слово, и в воду его обратно столкну, а когда сухие дровишки понадобятся, сама за ним поплывешь, коль такая придирчивая!
На том словесная баталия и закончилась. Стороны обменялись несколькими пристрелочными выстрелами и, придя к выводу, что победу в сотрясании воздуха одержать невозможно или она достанется недопустимо высокой ценой, разошлись, то есть, говоря проще, занялись делом. На удивление быстро вытащив из воды мешки, все члены небольшого отряда единодушно решили, что костер пока лучше не разводить, хотя бы потому, что сухой древесины поблизости не было, а раздобыть её можно только возле или внутри заброшенных строений. Сами здания отчетливо виднелись в ярком зеленоватом свете, но вот то, что находилось на площадке между ними и скрывалось за стенами, с берега было практически не видно. Прогулка к центру заброшенного перевалочного пункта была равносильна боевой разведывательной операции, ведь неизвестно, не устроили ли гнезда подземные твари внутри опустевших бараков. Один из самых важных, хоть и неписаных законов войны гласит, что по незнакомой местности всегда стоит передвигаться осторожно и быть готовым к отражению атаки иль поспешному отступлению в любой момент, причем опасаясь не обязательно живого противника, но и хитроумных ловушек. Бежать же или сражаться очень неудобно, когда в сапогах хлюпает вода, а мокрые одежды не только холодят, но и сковывают движения. Руководствуясь именно этим неоспоримым фактом, все трое сошлись на том, что сперва стоит слегка просушиться, причем, к великому сожалению, не разводя огня.
Незнакомая местность, где наверняка не ступала нога ни человека, ни гнома, ни иного разумного существа уже много-много лет, а если и ступала, то надолго не задерживалась, подействовала как-то странно на троицу путников. Ни Дарк, ни его компаньоны не испытывали страха ни перед грядущей неизвестностью, ни перед близкой опасностью, затаившейся или в опустевших бараках, или рядышком с ними, но все как один заболели неуместной стеснительностью. Помнится, еще недавно, а именно до того, как спуститься под землю, они, не робея, обнажали свои телеса на глазах у спутников, теперь же почему-то Дарк не осмеливался на такую дерзость, да и Ринва с Крамбергом, скромничая, отжимали одежду на себе.
– Я готов, – кратко отрапортовал Дарк, первым выжав из простой крестьянской одежды всё, что только мог, а затем взяв в руки оружие.
– Погодь, без нас не ходи! – предостерегла Ринва на всякий случай, тоже справившаяся с задачей, но решившая избавить от излишков воды не только волосы да костюм, но и маскировочный плащ.
Чем проще одежда, тем быстрее её отжать. Именно по этой причине Аламез и справился первым. Ринва начала приводить себя в порядок раньше остальных, поэтому стала второй. Труднее всего пришлось Крамбергу, вышедшему из воды последним. Но вот и он выжал свою одежонку и взялся за кирку. Как только это свершилось, путники продолжили путь, пока оставив на берегу не только плот, но и всю лишнюю поклажу, большая часть которой так и хранилась до поры до времени в водонепроницаемых мешках. Котомку с почти готовыми дротиками моррон не захватил, поскольку из-за этого «почти» в будущем грозное оружие было на данный момент практически бесполезно.
Они шли медленно, не спеша: постепенно продвигались по пустырю, когда-то бывшему весьма оживленной площадкой. Идеально гладкие, без единой трещинки каменные плиты, положенные трудолюбивыми гномами стык в стык, без единого зазора и малейшего перекоса, наверняка могли бы рассказать гостям подземного мира много интереснейших историй из суматошной, полной трудов и хлопот жизни махаканских караванщиков. Могли бы, если, конечно, умели бы говорить, но пока они лишь безмолвно подавали сигнал тревоги.
50 
