Особенно,... 
71 
Стараясь больше не попадаться занятым делом гномам на пути (негативный опыт в этом плане у моррона уже имелся), Дарк быстро вернулся в казарму, забрал кирку с котомкой, а затем тут же выскочил наружу и почти бегом направился к берегу. Конечно, этой небольшой заминки можно было бы и избежать, но опыт подсказывал воину, что в преддверии любого сражения лучше всё добро иметь при себе, ведь неизвестно, как сложится бой и где он закончится. Аламез не исключал возможности, что ему уже не представится случай переступить порог казармы.
Никто никогда не высчитывал, сколько в одном гноме сокрыто лошадиных сил или наоборот, но Дарк был впечатлен увиденным результатом коллективных усилий необычайно выносливых и упорных крепышей. За время его отлучки два орудия уже почти достигли колодца, где, судя по всему, их должны были заново установить. Пока две сотни гномов успешно заменяли ломовых лошадей, еще две-три дюжины бойцов занимались подготовкой площадки под новую огневую позицию. Они поспешно расчищали её от залежей человеческих костей и бесполезных обломков стали и вбивали в едва заметные глазу стыки между каменными плитами короткие опорные колья. Хоровое пыхтение стало заметно сильней, но сквозь него иногда всё же доносились голоса не закрывавших рты командиров, то ли ругавшихся, то ли подбадривающих своих бойцов. Не знавшему махаканского языка Дарку было того не понять.
Стараясь не помешать и даже не попасться на глаза обильно покрывшимся потом труженикам, Аламез обошел их стороной, а затем побежал по расположенным под небольшим уклоном плитам к берегу, где и убедился, что не принимавшие участия в перетаскивании орудий гномы отнюдь не прохлаждались без дела. С полсотни махаканцев, если не более, собрались возле разбитого орудия и завершали его разборку откручиванием болтов и гаек, а где это было бесполезно, то и грохочущими ударами молотов. Стальные обломки, размеры которых не превышали роста среднего гнома, аккуратно складывались у кромки воды. Еще две-три дюжины махаканцев были отряжены в мусорно-похоронную команду. Как это ни грубо звучит, но по-другому их работу по расчистке берега было не назвать. Одни аккуратно складывали штабелями трупы убитых товарищей, а другие сваливали в две кучи мелкие, средние и даже довольно крупные камни – обломки корабельных снарядов. Аламез мог ошибаться, но ему показалось, что горки камней вышиной в человеческий рост насыпались как раз там, где ранее размещались демонтированные орудия. Вместо того чтобы элементарно опустить вниз подъемные платформы и оставить зиять ямы пустых шахт, заметно сузив тем самым фронт предстоящей атаки, Румбиро зачем-то приказал завалить их камнями. Это была грубейшая ошибка, настоящий подарок врагу, который мог теперь не только нападать более широким фронтом, но и прятаться за камнями от арбалетных болтов и более крупных снарядов.
Хотя Аламез многократно убеждался в мудрости народных поговорок: «Со своим уставом в чужой монастырь не ходят!» и «Не учи батяню тебе подобных творить!», но в этом случае промолчать он не мог. Старый друг и опытный командир допустил просчет, который мог запросто стать роковым для всех, включая его самого и мирно посапывающих в казарме разведчиков.
Твердо решив обязательно «открыть глаза» Альто на допущенную оплошность, Дарк ненадолго озадачился подбором правильных слов, чтобы изложить суть замечания как можно деликатней и ни на толику не уронить авторитет командира заставы в глазах его солдат. Беда была в том, что Румбиро, как назло, был не один, а стоял на берегу в окружении пяти-шести гномов и, не прекращая взирать на далекие озерные дали через подзорную трубу, отдавал распоряжения старшинам десятков и полусотен.
Слов у моррона было много, причем дельных и довольно нейтральных, но они как будто специально не желали выстраиваться в короткую, но доходчивую и емкую речь, не содержащую даже тени намеков, на которые чересчур щепетильные и вспыльчивые гномы могли бы обидеться. Неизвестно, смог бы справиться моррон со сложной задачей дипломатичного указания на просчет или нет, но Судьба (наверное, притомившись в ожидании) решила сжалиться над ним.
Опустив трубу и смачно сплюнув в воду, полководец Румбиро повернулся лицом к своим офицерам и что-то сказал им кратко по-махакански: то ли «По местам!», то ли «За дело!». Хоть точного перевода моррон не мог знать, но общий смысл отрывистого приказа уловил точно. Старшины тут же разошлись, а заметивший его присутствие рядом Альто призывно замахал рукой, требуя немедленно подойти.
71 
