48 
Когда мы с Элвин уже приступили к чтению, меня вдруг осенила неожиданная мысль. Я не знала даты смерти Элис, но это должно было произойти вскоре после того, как она сделала последние записи в дневнике. Странно, что ее заботили такие мелочи в то время, когда она планировала покинуть дочь и мужа ради другого мужчины…
Крайне важно узнать точное время трагедии.
Через час я, спустившись по склону холма, оказалась в деревне, которая сгрудилась вокруг старинной церквушки, серая башня которой была почти полностью увита плющом. Вокруг опрятного парка стояло множество домов из серого камня. Среди них выделялся целый ряд древних коттеджей, судя по всему, возрастом не уступавших церкви. Я пообещала себе, что в следующий раз познакомлюсь с деревней поближе. Пока же моим самым страстным желанием было отыскать могилу Элис.
Через высокие ворота прошла на кладбище. Попав в атмосферу тишины и недвижности смерти, я пожалела, что рядом со мной нет Элвин. Она сразу бы указала могилу матери.
Как же мне искать ее среди этих рядов серых крестов и надгробий? И тут меня осенило: наверняка у Тре-Меллинов здесь есть какой-нибудь величественный мемориал, посвященный почившим родственникам. Я должна искать самый роскошный склеп и таким образом, несомненно, быстро отыщу интересующую меня могилу.
Увидев неподалеку гигантское сооружение из черного мрамора с позолотой, я направилась к нему и обнаружила, что это склеп Нанселлоков.
Мне пришло в голову, что здесь должен покоиться Джеффри Нанселлок, который умер в один день с Элис.
Тут были высечены имена и даты. Первые Нанселлоки были захоронены в этом склепе еще в середине XVIII века. Я вспомнила, что эта семья обосновалась здесь намного позднее Тре-Меллинов.
Найти имя Джеффри было совсем нетрудно, потому что оно значилось последним в списке усопших.
Он умер семнадцатого июля прошлого года.
Теперь я загорелась желанием поскорее вернуться к себе и сравнить эту дату с записями в дневнике.
Отойдя от склепа, я заметила невдалеке Селестину Нанселлок.
— Мисс Ли, — воскликнула она, — я так и думала, что это вы!
Я почувствовала, что краснею, вспомнив о танцах в «солнечной» комнате. Что она теперь обо мне думает?
— Решила прогуляться в деревню, — пояснила я, — и вот забрела сюда…
— Вы осматривали наш фамильный склеп.
— Да, очень красивое сооружение.
— Если только сооружение такого рода может быть красивым. Я часто прихожу сюда, — доверительно поведала она. — С цветами для Элис.
— Да, разумеется.
— Полагаю, вы уже видели склеп Тре-Меллинов?
— Нет.
— Пойдемте, я покажу.
Спотыкаясь в высокой траве, я прошла за ней к склепу, своей грандиозностью ничуть не уступавшему склепу Нанселлоков.
На черной плите стояла ваза с астрами, походившими на розовые звезды.
— Я только что поставила их сюда, — проговорила Селестина. — Это были ее любимые цветы.
Ее губы задрожали, и мне показалось, что она сейчас разрыдается.
Дата смерти Элис совпадала с датой смерти Джеффри Нанселлока.
— Мне пора возвращаться, — сказала я.
Селестина кивнула. Казалось, она не в состоянии вымолвить ни слова. Она любила Элис, и, по всей видимости, гораздо больше, чем все остальные.
Я уже готова была рассказать ей о дневнике, обнаруженном в кармане амазонки, но что-то удержало меня. Еще свежи были воспоминания о вчерашнем позоре. Мне могли напомнить, что я, в конце концов, всего лишь гувернантка, да и по какому праву я вообще вмешиваюсь в их дела?
Я оставила ее у склепа и, уходя, заметила, что она опустилась на колени. Потом я оглянулась. Селестина закрыла лицо руками, а плечи ее вздрагивали…
Я чуть ли не бегом вернулась домой и извлекла из потайного кармана дневник. Шестнадцатого июля прошлого года, накануне предполагаемого побега с Джеффри Нанселлоком, Элис оставила в своем дневнике запись, из которой следовало, что если ее брошь не вернут на следующий день, она отправится за ней к ювелиру сама, поскольку брошь была нужна ей к обеду, назначенному на восемнадцатое число!
Эта запись не могла принадлежать руке женщины, планирующей дерзкий побег из семейного гнездышка.
Я уже не сомневалась в том, что располагаю весьма убедительным доказательством того, что тело женщины, найденное среди обломков поезда рядом с телом Джеффри Нанселлока, не принадлежало Элис Тре-Меллин.
48 
