ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  65  

Я прекрасно знал, где лежат эти документы: в «бардачке» моей машины, куда я их запихнул еще месяц назад, забрав у Шарлотты. «Потом подпишу», — сказал я тогда.

Она легонько коснулась моего плеча.

— Шон…

Я перевернулся на спину.

— Помнишь Эда Гатвика? — спросил я.

— Эда?

— Ага. Того парня, с которым я учился в академии. Он служил в Нашуа. На прошлой неделе принял вызов: подозрительная деятельность. Возможно, соседи позвонили. Сказал своему напарнику, что у него плохое предчувствие, но все-таки вошел в дом. В этот момент взорвалась амфетаминовая лаборатория в кухне.

— Какой кошмар…

— Як чему говорю, — перебил ее я. — К тому, что интуиции надо доверять.

— Я доверяю. Доверяла. Ты же слышал, что говорила Марин: большинство таких дел решается полюбовно. Это деньги. Деньги, которые мы сможем потратить на Уиллоу.

— Ага. А Пайпер станет нашим жертвенным агнцем.

Шарлотта притихла.

— У нее есть профессиональная страховка.

— Мне кажется, эта страховка не покрывает предательства подруг.

Она привстала и подтянула одеяло.

— На моем месте она поступила бы точно так же.

— Вряд ли. Мало кто поступил бы так на твоем месте.

— А мне на всех плевать. Главное — что об этом думает сама Уиллоу.

Тогда меня и осенило: а ведь именно поэтому я не подписал эти чертовы бумажки! Как и Шарлотта, я думал только о тебе. Думал о том моменте, когда ты поймешь, что я не принц на белом коне. Я понимал, что это случится рано или поздно: так всегда случается, когда дети вырастают. Но приближать этот момент мне тоже не хотелось. Я хотел, чтобы ты как можно дольше верила в меня и считала своим кумиром.

— Если для тебя важно только мнение Уиллоу, — сказал я, — как ты собираешься объяснить ей свой поступок? Хочешь врать под присягой и говорить, что сделала бы аборт, — пожалуйста, дело твое. Но Уиллоу может подумать, что это правда.

На глаза Шарлотты набежали слезы.

— Она умная девочка. Она поймет, что нужно копнуть глубже. Она поймет, что на самом деле я ее люблю.

Уловка-22, иначе не скажешь. Если я откажусь подписывать документы, Шарлотта все равно сможет подать иск без моего согласия. Это только испортит наши отношения, и ты первая это почувствуешь. Но вдруг Шарлотта окажется права? Вдруг этих денег действительно хватит, чтобы искупить все грехи, которых они нам будут стоить? Вдруг мы сможем купить тебе на эти отступные всё необходимое и оплатить лечение, которое не покроет страховка?

Если меня заботит лишь твое счастье, могу ли я поставить свою подпись?

Могу ли не поставить ее?..

Мне вдруг страшно захотелось, чтобы Шарлотта поняла, как я терзаюсь. Я хотел, чтобы она тоже чувствовала в желудке холодный ком, открывая «бардачок» и наталкиваясь взглядом на этот конверт. Он был похож на ящик Пандоры: Шарлотта сняла крышку — и на свет Божий выпорхнуло решение проблемы, казавшейся нам неразрешимой. Даже если мы теперь закроем ящик, это нам не поможет: нельзя забыть о случайно увиденных новых горизонтах.

Если быть до конца честным, мне, наверное, хотелось наказать ее за то, что она поставила меня в это положение. Положение, в котором вместо черного и белого существовали лишь многочисленные оттенки серого.

Она удивилась, когда я обнял ее и поцеловал, поначалу даже отстранилась, но потом прильнула и позволила отправить себя в головокружительное, пускай и тысячи раз проделанное путешествие.

— Я люблю тебя, — сказал я. — Ты мне веришь?

Шарлотта кивнула, и тогда я запрокинул ей голову и всем телом прижал к матрасу.

— Шон, не дави так, — прошептала она.

Одной рукой прикрыв ей рот, второй я рывком расстегнул пуговицы на ее пижаме. Я грубо вошел в нее, хотя она и сопротивлялась, и выгибала спину — от изумления и, возможно, от боли. В глазах ее стояли слезы.

— Надо копать глубже, — прошептал я, и собственные слова хлестнули Шарлотту точно кнутом. — В глубине души ты знаешь, что я тебя люблю.

Я затеял это, чтобы она почувствовала себя паршиво, но в итоге паршиво стало мне. Откатившись, я поспешно натянул трусы. Шарлотта, отвернувшись, свернулась калачиком.

— Ублюдок, — сквозь всхлипы произнесла она. — Ублюдок гребаный!

И она была права. Я и есть гребаный ублюдок. Иначе я не смог бы сделать то, что сделал в следующий миг, а именно: встать, выйти из дома, открыть машину и достать документы из «бардачка». Не смог бы просидеть до утра в полумраке кухни, таращась на них в надежде, что слова каким-то образом сложатся в более приемлемый текст. Не смог бы опрокидывать по рюмке виски за каждую строчку, которую Марин Гейтс пометила для подписи.

  65