Особенно,... 
170 
От имени собравшихся он повел переговоры с тюремным начальством, и ему обещали через полчаса выпустить всех политических заключенных. Толпа поверила и мирно стала ждать. Вдруг из ворот тюрьмы без всякого предупреждения раздался залп. Несколько человек были убиты и много ранено.
На 20 октября были назначены похороны убитых у тюрьмы, похороны, которые вылились в грандиозную манифестацию.
Стройными рядами, с массой траурных и красных знамен, с тремя оркестрами процессия двинулась через весь город к кладбищу.
Когда тела убитых были опущены в землю, к могиле подошел Шмидт. Воцарилась гробовая тишина. Тихим, но полным глубокой веры голосом он начал: «У гроба подобает творить одни молитвы, но да уподобятся молитве слова любви и святой клятвы, которые я хочу произнести здесь вместе с вами.
Когда радость переполнила души усопших, то первым их движением было идти скорее к тем, кто томится в тюрьме; кто боролся за свободу и теперь в минуты общего великого ликования лишен этого высшего блага. Они, неся с собою весть радости, спешили передать ее заключенным, они просили выпустить их, и за это были… убиты… Они хотели передать другим высшее благо жизни — свободу, и за это лишились самой жизни. Страшное, невиданное преступление! Великое, непоправимое горе! Теперь их души смотрят на нас и вопрошают безмолвно: что же вы сделаете с этим благом, которого мы лишены навсегда, как воспользуетесь свободой, можете ли вы обещать нам, что мы последние жертвы произвола? И мы должны успокоить смятенные души усопших, должны поклясться им в этом».
Он окинул взглядом десятки тысяч окружавших его людей, как бы с вопросом, — кто со мной? Гробовая тишина, напряженное внимание царили кругом. «Клянемся им в том, — зазвенел окрепший его голос, — что мы никогда не уступим никому ни единой пяди завоеванных нами человеческих прав. Клянусь!» «Клянусь!» — пронесся за ним многотысячный голос народа. «Клянемся им в том, что всю работу, всю душу, самую жизнь мы положим за сохранение нашей свободы.
Клянемся им том, что доведем их дело до конца и добьемся всеобщего избирательного, равного для всех права. Клянусь!»
И народ, весь в его власти, загремел: «Клянусь!»
«Клянемся им в в том, что если нам не будет дано всеобщее избирательное право, мы снова провозгласим Великую Всероссийскую забастовку. Клянусь!» «Клянусь!» — раскатилось громом по всем окрестностям.
Эта речь произвела потрясающее впечатление на всех присутствовавших. Под названием «клятвы Шмидта» — она была напечатана во всех газетах, и имя Шмидта стало известно по всей стране.
В тот же день, когда вечерело, Петр Петрович был арестован, но вскоре выпущен под нажимом требований рабочих.
Рабочие избрали Шмидта пожизненным членом Совета рабочих депутатов Севастополя. Это известие страшно взволновало и обрадовало Шмидта. «Выше этого звания нет на свете, — говорил он своим друзьям и сыну, когда узнал об этом. — Своими чуткими душами рабочие сумели снять с меня ненавистную мне офицерскую оболочку и признать во мне их товарища, друга, носителя их нужд. Они никогда не пожалеют о том, что выбрали меня пожизненным депутатом. О, я сумею умереть за них!» После освобождения Шмидта во всех революционных газетах появилась его телеграмма:
«Спасибо, товарищи, я снова в ваших славных рядах!»
В начале 1905 года обстановка в Севастополе накалилась до предела. 11 ноября состоялся большой политический митинг солдат и матросов. Вслед за тем вспыхнуло восстание в гарнизоне города и на боевых кораблях, стоявших в порту. Всего взбунтовалось 12 кораблей. 15 ноября, прибыв на крейсер «Очаков», Шмидт поднял сигнал «Командую флотом». В тот же день он телеграфировал Николаю II:
«Славный Черноморский флот, свято храня верность своему народу, требует от вас, государь, немедленного созыва Учредительного собрания и не повинуется более вашим министрам. Командующий флотом П. Шмидт».
А по городу в тот же день было расклеено объявление: «В случае какого-либо насилия со стороны казаков по отношению к мирным гражданам я вынужден буду принять решительные меры. Командующим флотом Шмидт». В ответ на телеграмму из Петербурга пришел приказ подавить восстание. Из разных городов были вызваны в Севастополь воинские части. Город и крепость объявили на осадном положении. Все улицы заняли войска. В 3 часа дня началось усмирение, а затем — расстрел кораблей эскадры из береговых орудий. Один за другим корабли подняли белые флаги.
170 
