62 
– Он жив, – тихо сказал лорд Линч.
– Но он умрет… – возразила Карина. – Позовите полицию.
Он посмотрел на нее сверху вниз, и девушка почувствовала, как под его взглядом замирает ее сердце.
– Пока подождем. Посмотрим, что скажет доктор, – ответил лорд Линч и протянул руку. Только сейчас Карина заметила, что все еще сидит с пистолетом в руке и держит палец на пусковом крючке. Он забрал оружие и положил в футляр.
Карина поднялась с кресла. Тело одеревенело от долгого сидения.
– Пойдемте вниз, я налью вам чего-нибудь выпить, – пригласил ее лорд Линч.
– Я ничего не хочу. Пошлите за полицией.
– Вы решили стать мученицей?
– Нет, просто пытаюсь заплатить свои долги.
С этими словами Карина прошла в детскую и, подойдя к камину, протянула руки к огню. Отблески пламени плясали в ее золотых волосах и оттеняли жемчужное ожерелье на нежной белой шейке. Девушка была совершенно спокойна: пальцы вытянутых рук не дрожали. Но когда повернув голову, она поймала на себе внимательный взгляд лорда Линча, все тело ее охватил трепет. Карина отвела глаза, не в силах встретиться с его глазами.
– Почему вы не сказали мне, кто вы на самом деле?
– Я не хотела, чтобы обо мне знали. Моя гувернантка, она сейчас удалилась от дел, позволила мне воспользоваться ее именем и рекомендациями. Именно так я и получила место…
Карина хотела сказать "у вашей жены", но не смогла произнести эти слова, ибо знала, какую боль они принесут ей. Ей было больно не только потому, что он женат, но и потому, что она помнила, каким дурным, бессердечным и даже заслуживающим презрения он показался ей при их первой встрече.
Опершись на каминную полку, она на мгновение закрыла глаза. Неужели это внезапно разгоревшееся внутри ее пламя и есть любовь? Или это что-то другое, чему она не может найти названия?
– Карина…
Он назвал ее по имени, и девушка почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Она и не подозревала, как необычно, как восхитительно звучит ее имя в устах мужчины.
– Что? – откликнулась она, глядя в огонь.
Лорд Линч молчал и, не в силах выдержать томительную паузу, Карина посмотрела на него. То, что она прочитала на его лице, ошеломило ее.
– Я люблю вас, – тихо сказал он. – Вы знаете это?
– Нет, – ответила она, и слова, казалось, замерли у нее на губах.
– Мне кажется, я полюбил вас в ту самую минуту, как впервые увидел вас там, в зале, с белым взволнованным лицом и глазами, полными осуждения и презрения ко мне.
– Да нет же! Это вовсе не так, – неискренне сказала Карина.
– Давайте не будем притворяться, – мягко прервал ее лорд Линч. – Не сейчас, не в эту минуту…
– … когда меня могут увести в тюрьму, – вместо него закончила девушка. – Я не боюсь и с радостью приму наказание. Сейчас я уверена, что хотела убить его не только за то, что он совершил над моим отцом, но и за то, что он собирался сделать с вами.
– О, моя дорогая, да разве я что-то значу?! – пылко воскликнул лорд Линч.
Он подошел ближе, и теперь, чтобы видеть его лицо, ей пришлось откинуть назад голову. Она чувствовала его близость, им достаточно было только протянуть руки, чтобы коснуться друг друга. Карина силилась собраться с мыслями, спросить себя, правильно ли она поступает, но это было невозможно: каждая частица ее тела дышала любовью. Она любит его, любит, каким бы он ни был, любит вопреки всему.
А теперь было слишком поздно.
– Вы так красивы, – едва слышно произнес лорд Линч. Он смотрел на нее так, словно хотел вобрать каждую черточку ее лица. – … Я забыл, что женщина может быть такой нежной и прекрасной, как вы. Слишком много мне встречалось женщин совсем другого рода. Когда я увидел вас, услышал ваш голос, я понял, вы не похожи на них.
Карина слушала и ждала. В этот миг ей больше всего на свете хотелось ощутить прикосновение его рук, почувствовать его губы на своих. В порыве исступленного восторга и желания она поняла, что обладает какой-то магией, перед которой никто не в силах устоять.
Но лорд Линч только сказал:
– Я не собирался ничего говорить вам, ибо знал, что это безнадежно. Но теперь, если что-нибудь случится и вам придется уехать отсюда, я хочу, чтобы вы знали – я люблю вас.
В голосе лорда Линча Карине послышались не совсем понятные ей ноты.
– Почему вы прежде не говорили об этом? – удивленно спросила она. – Из-за того, что я была всего лишь гувернанткой?
– Бог мой! Конечно, нет!
62 
