Особенно,... 
101 
Комиссии по устроительству выставки было представлено 245 самых разнообразных проектов будущего здания. Но и сами художники, и публика чувствовали непригодность традиционных форм и материалов для решения совершенно новой задачи. И вот тогда выступил Джозеф Пакстон, предложивший архитектуру из одного железа и стекла.
Все были ошеломлены, а архитекторы Европы просто негодовали, что этот дерзкий Пакстон — не архитектор и не художник, а обыкновенный садовник — вместо величественного дворца собирается построить «какой-то стеклянный колпак», «оранжерею». Этого нельзя позволять какому-то неучу, когда есть настоящее искусство и настоящие мастера.
Действительно, дворец очень напоминал оранжерею. Опыт создания огромных оранжерей для заморских пальм подсказал Пакстону простое и оригинальное решение.
К счастью, новое здание было воздвигнуто именно так, как задумал «неуч-садовник», и с восторгом принято публикой. В нем как раз воплотилось стремление жителей туманного Альбиона к свету, ведь все сооружение, весь его бескрайний интерьер был пронизан потоками солнечного света.
Хрустальный дворец стал одним из первых сооружений, в котором были приняты столь распространенные сейчас унифицированные элементы: все здание было составлено из одинаковых ячеек, собранных из 3300 чугунных колонн одинаковой толщины, 300 000 одинаковых листов стекла, однотипных деревянных рам и металлических балок.
Внутренних перегородок дворец не имел, и его интерьер представлял собой один огромный зал. Архитектор очень бережно отнесся в деревьям Гайд-парка, рубить которые было запрещено парламентом: два столетних вяза оказались просто накрытыми зданием дворца. Известный русский философ, историк и литератор А. С. Хомяков, посетивший выставку, написал по этому поводу: «То, что строится, обязано иметь почтение к тому, что выросло».
Россия с самого начала приняла деятельное участие в подготовке к выставке, горячо поддержала новую идею и передовая общественность. Правда, России несколько не повезло — грузы, направленные в Англию морем, из-за плохой погоды и льдов прибыли с опозданием. К тому же казалось, что Россия проиграет на фоне необыкновенных английских станков, морской техники, локомотивов, паровых тракторов, изделий из шеффилдской стали и т. д. Но российская экспозиция имела на выставке небывалый успех. Техникой тогда Россия действительно не могла похвастаться, и организаторы избрали другой путь: наряду с изделиями молодой металлургической промышленности и продукцией сельского хозяйства они показали свои горнорудные богатства, достижения культуры и искусства. Настоящий фурор произвела экспозиция ювелирных изделий и драгоценностей. Посетителей привела в немое изумление диадема, украшенная 3000 драгоценных камней, принадлежащая русскому царю. Рядом с ней располагались коллекция графа Демидова и рубины графини Воронцовой-Дашковой.
Ошеломляющее впечатление произвели огромные парадные двери, целиком изготовленные из малахита. Авторы «Обозрения Лондонской всемирной выставки» писали в то время: «Переход от брошки, которую украшает малахит как драгоценный камень, к колоссальным дверям казался непостижимым: отказывались верить, что эти двери были сделаны из того же материала, который привыкли считать драгоценностью». Особо отмечались русская посуда, меха, ковры и уральская платина. На выставке были удостоены медалью и краски из Ржева (кармин, белила, бакан и др.).
Хрустальному дворцу суждено было войти и в историю русской литературы и русской политической мысли. В 1859 году его посетил Н. Г. Чернышевский. К тому времени громадное здание стало мешать оживленной жизни лондонского центра и его разобрали. А потом снова собрали, но уже в Сайденхеме, пригороде Лондона. Именно Хрустальный дворец послужил прообразом того огромного здания, в котором живет коммуна будущего в четвертом сне Веры Павловны из романа «Что делать?». Русский писатель с удивительной прозорливостью заменил в своем произведении железо и чугун в конструктивных элементах дворца алюминием — металлом, который тогда был дороже золота. Его еще не умели получать в больших количествах и применяли в то время только в ювелирных изделиях.
Современники считали Хрустальный дворец чудом современного искусства. Позднее великий Корбюзье писал: «Я не мог оторвать глаз от этой торжествующей гармонии».
В Сайденхемском парке Хрустальный дворец был собран с некоторыми изменениями. Он был расположен в живописной местности к югу от Лондонского моста и занимал самое высокое место в округе. Вид отсюда на Лондон и его окрестности был просто восхитительный.
101 
