96 
Стало быть, поскольку вышеперечисленные пикантные ситуации складываются совсем нечасто, по закону закрытыми для широкой публики могут быть только 0,000001 процента дел. В столь редких случаях, как гласит та же статья 24.3, судьей, органом или должностным лицом, рассматривающими дело о правонарушении, должно быть вынесено решение (в виде определения) о его закрытом рассмотрении. В отсутствие такового, то есть во всех остальных случаях, двери групп административной практики для нас, любопытных, должны всегда быть распахнуты настежь.
Так войдем?
15 мая, 16.15 по московскому, группа административной практики 7 отдела ДПС на спецтрассе.
У кабинета — собрание страждущих справедливости. Тихо переживают…
Вежливо стучим в дверь группы разбора три раза, как в коммуналку. Собрание оживляется:
— Куда без очереди?
— Да мы не на разбор. Нам просто послушать…
Собрание, осознав услышанное, теряет дар речи. Имеющие изможденную нервную систему пятятся от нас — шизики ведь непредсказуемы…
В кабинете сидят четверо: три подростка в милицейской форме и одна в таком же обмундировании юная барышня (как выяснилось впоследствии — Елена Климова).
— Здрасьте, — говорим. — У вас сегодня открытое рассмотрение дел или закрытое?
Кабинет проваливается в мертвецкую тишину. Слышно только, как в недоеденном йогурте, брошенном в корзину, тяжко вздыхают обиженные бифидокультуры. Справившись с шоком, барышня вопрошает:
— А вы кто?
— Налогоплательщик (роемся в карманах в поисках квитанций об уплаченных налогах). За все заплачено…
Незнакомое слово вызывают судорожное шевеление мысли:
— Все равно — у нас закрытое рассмотрение.
— Это кто так решил?
Барышня с металлом в голосе:
— Это я так решила.
— И об этом вынесено мотивированное определение?
Переглядываются: что такое «определение»?
— Ну, коли нет определения, — радуемся мы, — то позвольте присутствовать.
Нервы у барышни натягиваются как тетива.
— Здесь нельзя находиться посторонним. Покиньте помещение.
Видя наше твердое намерение задержаться в ее компании, барышня снимает трубку и почти дрожащим голосом, бледнея, вызывает начальника:
— Товарищ майор, у нас тут проблемы…
Сочувственно ретируемся: в этой группе разбора — воистину немалые проблемы…
16 мая, 12.30 по московскому, группа административной практики отдела ГИБДД Северо-восточного округа столицы.
Перед дверью — толпа с протоколами в руках. Нервничают молча.
Разрываем тишину вопросом:
— Кто по ДТП?
Мужик в фуфайке выпячивает волосатую грудь:
— Да тут все по аварии…
— Отлично. Мы с вами зайдем, послушаем… А то нам на завтра здесь же назначено. Тоже по ДТП…
Мужик ехидно:
— У вас, видать, авария с сотрясением мозга…
Заходим вместе.
— Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, у вас сегодня открытое рассмотрение дел?
Лейтенант мужского пола (фамилия неизвестна), отправляя брови на затылок:
— Чегоо?
— Еще раз: открытое или закрытое? Мы хотим присутствовать…
— Где это вы такое взяли?
— В Кодексе об административных правонарушениях.
— Так это только для судов! А у нас все закрытое!
В дело вмешивается дамочка при погонах подполковника:
— Присутствовать-то можно. (Облегченно вздыхаем — хоть старший по званию читал КоАП.) Но… только участникам процесса! А вы, собственно, кто?
— Налогоплательщики.
Переглядываются: мол, прокурора знаем. На службу собственной безопасности нарывались. С начальником ГАИ в одной столовой ели. А налогоплательщик — это кто? Лицо неустановленное… И в один голос, с ударением:
— Нельзя.
— А что, есть мотивированное определение о закрытом рассмотрении?
Кабинет погружается в мертвую тишину. Становится слышно, как на оконном стекле муха стонет, помирая.
Просим людей в милицейской форме назвать свои фамилии, ибо опознавательные бирки на грудях отсутствуют напрочь.
Свои анкетные данные они тщательно конспирируют, зато охотно сдают фамилию начальника:
— Идите к…
Хорошо, что не на…
В других подразделениях столичной ГАИ за два дня эксперимента мы нарвались на столь же «радушный» прием. Исключение составил, пожалуй, только сотрудник группы разбора 7го отдела ДПС на спецтрассе, занимающейся мелкими нарушениями, Дмитрий Жаров: он радостно, хотя и не слишком уверенно сообщил, что у них присутствовать, кажется, можно. Потому как дела они не рассматривают, а только квитанции собирают. Что ж тут от народа скрывать?
96 
