ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  58  

– Ну заходи, заходи, герой! – Светлейший добродушно мне улыбнулся, показывая, что нисколько не рассержен. Я опустил глазки долу и сделал самое сокрушённое лицо. – До сей поры только наслышан был о делах твоих, а ныне уж старику захотелось на тебя воочию полюбоваться. Что скажешь?

– Невинен, ваша светлость…

– Аки девица красная, – приветливо кивнул фельдмаршал. – А ещё что?

– А ещё… здравия желаю, ваше превосходительство! – вовремя вспомнил я и коротко поклонился, звонко прищёлкнув шпорами.

– Ну вот, поздоровался, уважил… – Главнокомандующий указал мне на лавку, давая знак сесть. – Хотел поговорить с тобой, Денис Васильевич, о делах службы партизанской. Не тяжела ли?

– О нет, что вы! – с готовностью удивился я. – Каждый день бить французов на свежем воздухе – это и здоровью полезно, и Отечеству приятно.

– Так-так, какой ты лихой, право… А ведь трудновато, поди, без поддержки регулярных частей? Ни сна, ни отдыха, ни полевой кухни, одни враги кругом, небось целыми днями с коней не слезаете…

– По-всякому бывает, – состорожничал я, не зная, куда он клонит, – мы не жалуемся, даже во вкус вошли. Партизанство, оно как курение – вредная привычка, а затягивает…

– Ну уж не скромничай! – Он вновь добродушно ухмыльнулся и единым мановением руки попросил князя с майором удалиться. – От набегов твоих России польза великая, а за то, что мужиков на войну поднял, – отдельное спасибо! Только не забудь по изгнании Наполеона их на мирную жизнь направить. А то ведь так и будут с топорами по буеракам шастать, мосты жечь, экипажи под откос пускать…

Я деликатно покивал. Кутузов выдержал паузу и, наклоняясь ко мне, столь же мягко спросил:

– Слышал, будто бы обижают тебя. В подвиги не верят, расписки юхновские в учёт не берут, лихости и храбрости не дают признания, так ли?

– Ещё обзываются…

– Как? На такого героя?!

– «Отродьем Чингисхановым» дразнят, – подавляя вздох, пожаловался я, – корнями татарскими попрекают…

– Вот и дураки, – ровно отметил светлейший, гладя меня по голове. – А ведомо ли им, умникам, что многие фамилии достойные от татарских кровей идут? «Кутуз» – сильный, «сувор» – храбрый, Корсаков, Карамзин, Басманов, Юсупов и иные оттуда же.

– Добрый вы, Михаил Илларионович, – едва ли не разрыдался я – так рука его была похожа на отцовскую. – Уж простите, что я к вам без плезиру… в мужицком платье, небритый, сапоги грязные…

– Нужды нет, в народной войне действуй, как действуешь, головой и сердцем. Благородному сердцу едино, где биться, хоть под армяком, хоть под мундиром. Придёт час, и ты будешь в лосинах да башмаках на балах придворных.

В умилении и тепле я, всхлипывая и не стыдясь, пустился рассказывать ему всё. О способах, кои употребил, дрессируя сельское ополчение, об опасностях, в которых находился, о нехватке мыла и медицинского спирта. Главнокомандующий слушал не перебивая, даже когда я проболтался о странных снах моих, а потом, наклоняя седую мудрую голову, сказал:

– Будь покоен, поверь старику – впредь никто тебя не обидит. В три часа пополудни изволь пожаловать ко мне на обед. Да приготовь списочек офицеров своих, которые, по твоему разумению, к государевым награждениям положены. Себе ничего покуда не проси. Не обессудь, но басню твою слишком многие до сей поры помнят… А насчёт снов своих запомни, прапрапрапрадеда завсегда слушай и всё, что ни присоветует, – исполняй! Мы с ним на астральном уровне давнишние приятели…

Я так и застыл с разинутым ртом. Постучался полковник Толь с картами и бумагами, меня вежливо попросили из избы. А рот пришлось закрывать уже на улице усиленной помощью всё того же Храповицкого. Да-а… многое ожидал я услышать от великого человека, но такое… По тем временам общение в астрале приравнивалось хоть к тому же чернокнижию. А я-то, наивный гусарский подполковник, и помыслить не смел о материях столь тонких, сколь же и таинственно-опасных уму неискушённому.

За обедом Михаил Илларионович осыпал меня ласками, говорил о поэзии, о своей переписке с госпожой де Сталь, о моём отце и матери. Беспрекословно подписал наградные листы на всех, кого я подсунул, и, ещё раз подчеркнув благоволение своё, после чая вновь благословил меня на войну.

– Так, значит, я ещё попартизаню, да?

– Иди, иди, любезный. Только зазря не балуй, не та у тебя миссия…

Пользуясь благодушным моментом, я за шиворот утащил упирающегося Храповицкого. Будет жаловаться, напишу прямую реляцию фельдмаршалу! Видимо, весть о том, что меня не посадили, распространилась быстро, и те же клеветники, вчера ещё кривившие губы мне вослед, ныне любезно улыбались, зазывая на пунш и преферанс. Я же, заломив на затылок малахай, гордо отвергал любые поползновения их, но всем сердцем рвался оправдать высокое мнение о себе и – вперёд, в сабли, в атаку! Покажите мне французов, покажите им меня!

  58