Последние отзывы

  140  

* * *

Ближе к обеду Илону разбудил телефонный звонок Люстрицкого. Будущий юрист успел встать два часа назад, испечь шарлотку с яблоками и теперь набивался со своими пирогами на чай. Илона спросонья, естественно, нагрубила, но потом сменила гнев на милость – Валерка был допущен на кухню. Нэд Гамильтон тоже проснулся от того же звонка, но, в отличие от хозяйки дома, чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим на все сто. Если Илона воспринимала суматоху последних дней как нечто неординарное, требующее нечеловеческих сил на пределе умственного и физического напряжения, то рыжему рыцарю казалось, что он в раю. Ну, по крайней мере, на курорте. Его жизнь в крестовых походах, насыщенная средневековыми сражениями, кровью и насилием, зачастую – голодом, лишениями и тяжким трудом воина, закалила его, приучив ценить все прелести тихого перемирия. При всех сложностях и противоречиях мира Илоны в нем было очень много хорошего. Например, ванная комната с душем, горячей и холодной водой. В Средние века даже еженедельный поход в баню считался чем-то неприличным, чересчур чистоплюйским, что ли. Воюя с «варварами» и «язычниками» султана Саладдина, крестоносные воины незаметно для себя позаимствовали у них много полезных привычек. Вот почему Илоне не приходилось гнать Нэда силой в ванну, он с удовольствием шел туда сам. Еще рыжему рыцарю очень нравилась кухня. Газовая плита его не очень впечатляла, поскольку очаг в замках позволял жарить целую кабанью тушу, а на четырехконфорочной «Электе» так не развернешься. Зато холодильник пленил его с первого взгляда. Исключительная возможность глотнуть настоящего мороза в летнюю жару плюс еще и масса вкусных вещей, которые в нем хранились: салаты, йогурты, варенье… Нэд Гамильтон-младший скрепя сердце признавал, что жить в этом мире все-таки можно. Хотя его первое мнение, если вы помните, было резко отрицательным, а ведь мы еще не вспомнили о таком чуде, как телевизор.

– Милый Нэд, этот пирог я испек исключительно для вас!

– Что же, леди Илону вы не будете угощать?

– Буду, – с чувством согласился Валера, – ее попробуй не угости… Душечка, ну зачем тебе такой большой кусок, от мучного толстеют!

– Ум… ням… это во Франции толстеют… ням… у нас в России – нет! У нас только здоровеют на глазах, и румянец во всю щеку. Ум…н… уф!

– Вот что с ней делать, а? Нэд, возьмите еще… пока есть. – Сам Люстрицкий ограничился несладким чаем, непрозрачно намекнув, что он на диете.

Рыжий рыцарь и не предполагал, что такое эта «диета», и счел ее одним из симптомов Валеркиной болезни. А болезнь явно обострялась. Почему-то именно сегодня боевой друг начал навязчивый штурм твердыни – сердца Нэда. Он был одет с иголочки, надушен и наманикюрен, с тонким чувством меры использовал макияж и бижутерию, тайно делал своей соседке знаки, чтобы она на время удалилась. Илона сначала старалась демонстративно ничего не замечать, отшучиваться и улыбаться, а потом всерьез обиделась. Скандал устраивать не стала, но поднялась из-за стола, заявив, что срочно должна сходить в магазин за лавровым листом. Нэд опять ничего не понял, поэтому лично для него пришлось бегло описать, какой это полезный продукт, как быстро он расходуется, потому что метут его со страшной силой. Рыжий рыцарь тут же полез набиваться в сопровождающие, но Илона мрачно отказала. Поглядела на Люстрицкого «сквозь зубы», пламенно пожелала удачи, плюнула и удалилась. Крестоносец со вздохом посмотрел ей вслед через окно и позволил увести себя в залу на диван для серьезного, мужского разговора.

– Милый Нэд, мне кажется, настало время поговорить начистоту. Дальше так продолжаться не может. Мы не первый день знакомы, много пережили вместе, нас многое связывает, мы можем быть откровенны друг с другом?

– О чем вы? – смутился сэр Гамильтон.

– Именно об этом, – торжественно начал Валера, вдохновенно взяв ладонь рыцаря обеими руками. – Я буду говорить с вами о любви! Об этом великом, всепоглощающем чувстве, которому покорны все возрасты, титулы и полы! Как-то нескладно… Я хотел сказать – и мужчины и женщины! Так лучше, да? О эта любовь, воспламеняющая сердца, сжигающая души, возвышающая и спасающая тела! Она единственно достойная драгоценность, которую стоит хранить всю жизнь, беречь и лелеять, никогда не позволяя прикасаться к ней чужим грязным лапам. Вы согласны со мной?

– Да, – кивнул Нэд, он все еще не понимал, в какую сторону клонит его «больной» друг, но возвышенное представление о любви разделял полностью.

  140