Особенно,... 
58 
— Такой великий герой, как вы, маркграф, способен завоевать и весь мир! — льстиво сказала Шарлотта.
— Весь мир? О нет! Управлять всем миром — хлопотное занятие! К тому же в этом случае у меня не будет достойных противников. С кем же тогда воевать? Упоение битвой — вот смысл бытия, вот то, ради чего стоит жить! А крушить орды восставших рабов — такая рутина... Я возьму вас с собой, Шарлотта фон Гугель, и вы увидите, как грозная тень нашего фатерланда затмит Европу!
— Увы, маркграф! Увы! Я не смогу последовать за вами!
— Кто посмеет помешать вам в этом? — прогремел Чёрный Рыцарь.
— Не кто, а что. Я, как и вы, имею свой долг и свою миссию. Мною заключён контракт. Мы — люди чести, и выполнение взятых обязательств для нас превыше всего!
— Что за контракт?
— Я должна воспитывать местную принцессу до её совершеннолетия.
— Ха-ха-ха! — громко рассмеялся маркграф.— Вот об этом не извольте беспокоиться! После того как я выполню свою миссию, вам некого будет воспитывать!
— О... вас наняли... как бы это сказать?., сделать так, чтобы принцессы не было?
— Всё совсем наоборот: принцесса наняла меня. Именно она должна дать мне миссию. Однако её жизнь — в том числе — входит в плату за мои услуги.
— Вот мы и пришли, герр Дункельриттер. Апартаменты принцессы.— Баронесса распахнула дверь и, пропустив вперёд Чёрного Рыцаря, вошла следом.
— Где же она? — спросил маркграф, оглядываясь.
— О, видимо, опять куда-то убежала! Очень большая непоседа. Весьма трудно вбить ей в голову Кодекс Чести Августейших Особ!
— Сплошная морока с этими недоучками! Ни время, ни место встречи не оговорено! Придётся её искать! — Чёрный Рыцарь досадливо взмахнул рукой и с шумом развернулся к выходу.
— Погодите немного, маркграф,— заливаясь свекольным румянцем, произнесла фрейлейн Гуту.— Я бы хотела... если вас не затруднит... увидеть лицо моего господина.
— Увы, милая баронесса, это решительно невозможно! Я дал обет не снимать доспехи до тех пор, пока не выполню миссию и не обрету свободу!
— Но, я очень надеюсь, в вашем обете не было ни слова о том, что это не может сделать кто-то другой? — спросила фрейлейн, ещё больше пунцовея и отводя глаза.
* * *
До места ехали около часа. Хотя лошади бежали не очень быстро, Пашке было страшновато. Верхом — это тебе не в удобном кресле автомобиля, где и сто километров в час большой скоростью не кажутся.
Ребята, непривычные к верховой езде, уже изрядно подустали, когда княжна наконец свернула на лесную дорожку и, проехав ещё немного, остановила свою лошадь на большой поляне возле одиноко стоящего дерева. Привстав на стременах, она запустила руку в густое переплетение веток и за что-то дернула. Над лесом пронёсся звон колокола. А спустя несколько минут среди стволов деревьев показались люди.
— Кто это, Дарирада? — спросил Юрка.
— То незаки, братство лесное,— ответила она.
— Незаки? Незаконные, что ли? Они не опасны?
— Не более тебя. Чтобы незаком стать, достаточно малой провинности: всего-то навсего оберег свой потерять. А кто чаще всех всё теряет? Да вот они!
На полянку вывалила пёстрая, весело гомонящая толпа мальчишек разного возраста, во главе которой вышагивал статный парень лет двадцати, на груди которого на зелёной охотничьей курточке вместо оберега ярко сверкал... Орден Высочайшего Благорасположения владетельной княжны Дарирады!
— А куда себя деть отроку, коли государство его вне законов поставило? Когда тятька с мамкой ему не защита? — продолжила княжна.— Когда одна ему дороженька — в острог да на поселение, где заместо оберега лоб калёным железом прижигают. Вот мы с Неклюдом и построили лесное убежище, в коем таковых сберегаем. Да не одни мы: есть ещё в княжестве добрые люди, и числом немалым.
— Здраве буде, княжна! — приблизившись, произнёс юноша и, прижав ладонь к сердцу, поклонился, а затем дал знак, по которому те же слова разнеслись по лесу, подхваченные дружным хором.
— Здраве буде и вы, воинство лесное, и тебе, Неклюд, не хворать!
Из толпы выбежал курносый мальчуган лет шести, уцепился за стремя Истомы и, глядя снизу вверх на княжну обожающими глазами, спросил:
— Княжинечка Дарирадочка, а что ты нам ныне привезла, чем порадуешь?
— Ой вы, други мои! — грустно ответила та.— Не с помощью ныне я к вам приехала, но за помощью.
58 
