Последние отзывы

  15  

— Меня тошнит. Я говорю, меня тошнит, бесчувственный вы подъесаул! А ведь ела-то только фрукты…

— Может, червяк в банане попался? Или муха в молоке…

— Ой, как вы умеете утешить… Вот теперь стошнит точно! Подвиньтесь…

— Ради бога, только не на мой сапог, а впрочем… почему бы и нет?!

От удивления Рахиль вытаращила глаза, усилием воли загнав взбунтовавшиеся бананы обратно в желудок. Юмор заключался в том, что Иван Кочуев этих слов не произносил. Они раздались извне хорошо поставленным, размеренным мужским голосом.

— Я имел в виду, что Колесо мироздания от этого не остановится, а вмешиваться в ход естественных реакций организма с бесчувственной корректировкой желаемого места проистечения событийного ряда — бестактно, а главное, бессмысленно. Ибо теряется сама концептуальность акта!

— Вы поняли? — шёпотом уточнила девушка.

— В-в… принципе да, — также шёпотом ответил молодой человек. — Но разложить всё в логическом порядке не берусь…

— Не надо о деталях — вы поняли, ЧТО это было?!

— Хм, если приглядеться… — Иван заглянул в проём между шкафами и раздумчиво добавил: — Больше всего ОНО похоже на эльфа.

— Ванечка, простите, вы — дурак?

— Понимаю, сам чувствую себя идиотом, но, кроме эльфа, больше некому…

Когда любопытная еврейка вылезла из-за плеча честного казака, то и её взгляду предстало весьма проблематичное зрелище. За шкафом полусидя-полулёжа развалился долговязый тип со внешностью побитого молью толкиениста с семидесятилетним стажем. Длинные седые волосы собраны на затылке в засаленный хвост, высокие сапоги скорее похожи на чулки с бахромою, одежда явно не бывала в стирке со дня первой примерки, а узкое лицо печальностью образа вызвало бы комплекс неполноценности даже у Дон Кихота. Миндалевидные глаза полуприкрыты длиннющими белыми ресницами, и главное, уши — уши острые и вытянутые, как у добермана. То есть как ни крути, но по описанию — натуральный эльф! Насмотревшись всласть, бывшая военнослужащая вновь взялась за автомат…

— Не позволю, — подъесаул решительно загородил лежащего.

— А если он опасен?

— У тебя все опасны, все террористы и все антисемиты, в кого ни плюнь! Я сказал, не позволю! Во-первых, он нам ничего плохого не сделал, во-вторых, это реликтовый фольклорный персонаж, в-третьих, он вообще связан, а в-четвёртых — у тебя что, с мужиками проблемы? Весь день только на нас и бросаешься…

— Мама, он ещё и психолог… Столько талантов в одном, отдельно взятом казаке я буквально не переживу! — привычно пробубнила девушка, но стрелять, разумеется, не стала. Да и не собиралась, по совести говоря. Вполне хватало того, что последнее слово осталось за ней…

— Не ссорьтесь, дети мои. — Эльф из-за шкафа вновь соизволил подать голос. — Эмоциональный всплеск при выяснении отношений настолько способствует взаимопониманию, что вы рискуете безоглядно влюбиться друг в друга. А это место хуже всего подходит для пасторалей — ни ручейка, ни солнышка, ни травки. Особенно травки…

Иван и Рахиль пылко обменялись взглядами, полными ужаса, ибо мысль о любви с ТАКОЙ противоположностью не посещала их даже в страшных снах.

— Э-э, вы, гражданин, я сугубо извиняюсь, кто?

— Милая девушка, ваш вопрос лишён логики, — медленно приподняв ресницы-опахала, ответил мужчина. — Если индивидуум легко может сказать, кто он, то этот тип попросту глуп и не знаком даже с азами философии.

— Имя? — быстро сориентировалась израильтянка.

— Что в имени моём… Оно — облако над лесом, былинка под ветром, рябь на поверхности озера… Миг — и изменчиво, как унесённое песком время!

— Национальность? Вероисповедание? Профессия? Отношение к еврейскому народу? И если антисемитизм, то почему сразу да?!

— Слушай, ты успокоишься сегодня?! — не выдержав, вмешался казак.

— Сначала я добью этого эльфа-философа! Он же мне прямо в глаза издевается на корню, а я молчи?!

— Дозированная экспрессивность помогает избежать нервного перенапряжения, но если вам непременно требуется кого-нибудь убить именно сейчас, то, может быть, всё-таки не меня, а их?

Молодые люди дружно обернулись — за их спинами стояли двое бесов (инопланетян), тех самых, которые были успешно застрелены без особого суда и следствия. Дырок от пуль уже не наблюдалось, фасеточные глаза горели синим, в руках (лапках) одного поигрывал знакомый шприц, другой угрожающе покачивал стволом многотрубчатого предмета явно военного назначения.

  15