67 
– Сколько помню по светлому Писанию, – также размеренно подал голос казак, – переход к новой жизни, не завершив прежнюю, греховен перед Господом. Ибо именно он определяет наши сроки и суть испытаний. Пытаться перепрыгнуть через волю Божью – не очень красиво, нет?
– Да! – намеренно злорадно усмехнулся демон. – А ты начинаешь разбираться в грехах и наказаниях, проклятый… Но предупреждаю всех четверых: любая попытка помешать мне будет равна самоубийству. А это, знаете ли, ещё более тяжкий грех… Ещё вопросы?
– Курить можно? – вежливо уточнил эльф.
Хранитель равнодушно кивнул. Миллавеллор мгновенно запалил косяк, предусмотрительно стараясь не дымить в сторону Рахили. Сама кудрявая сионистка никаких вопросов не задавала, никуда не лезла и вообще старательно вела себя так, чтоб о ней вообще забыли. Нечистый дух присел на корточки перед экраном, перебирая кнопки просмотра каналов. За его спиной неуверенно топтались бритоголовые сыны Дэви-Марии и чёрные эльфийские извращенки…
– Что у нас на сегодня? Есть Тулуз Лотрек и три его самые уродливые любовницы. Не подходит? Ага, тогда могу предложить четырёх негров в американской тюрьме, штат Массачусетс? У них пожизненное, и они уже начинают откровенно присматриваться друг к другу, хи-хи! А, вот, вот нечто ещё более интересное, гарем в Эмиратах, требуются два евнуха и две девочки шести лет, для «приятности взгляду»… Эти нефтяные шейхи любвеобильны и всегда ищут запретных развлечений. Итак?
– Можно чуть подробнее насчёт гарема? – неожиданно вскинулась девица Файнзильберминц. – Таки только четыре места или можно ещё кого-то приткнуть?
– Можно хоть двадцать человек, но… – Предчувствие опасности накрыло Хранителя слишком поздно.
Один взгляд, один миг, и решительный подъесаул мощным толчком ног опрокинул диван спинкой назад, заставив обоих пожилых «молодожёнов» стукнуться затылками об пол. В вытянутой руке юной израильтянки тускло блеснул пульт от телевизора, нажать нужно было только одну, самую большую кнопку…
– Ах ты, суч… – Дальнейшие слова и оскорбления потонули в чмокающем звуке всасываемого воздуха.
Когда наши осторожно выглянули из-за перевёрнутого дивана, перед телевизором обалдело сидели лишь две девочки в чёрном и один молодой человек, безрезультатно пытающийся закрыть собственный рот.
– А теперь я таки ещё раз его выключу. – Выставив «галил», осторожная еврейка произвела один убедительный контрольный выстрел. Телевизор умер мгновенно…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
О том, что профессионал поражает цель видимую для немногих, талант – цель видимую лишь ему. И только гений вообще не ставит перед собой никаких целей…
Из гостеприимного Дома Веры уходили быстро. Все прекрасно понимали, что господин Хранитель (он же демон, он же «оранжевые глаза», он же и. о. Вельзевула) долго себя ждать не заставит, а вернувшись, явно будет в нелучшем расположении духа. Миллавеллор, как всякий боевой эльф, уговаривал ещё предать помещение огню, но принцесса категорически не позволила.
Видите ли, у неё родилось некое предчувствие относительно того симпатичного мальчика в белом и двух эльфиек в чёрном. Нет, никаких намёков на проявление светлых чувств здесь, в Аду, не было, быть не могло и вряд ли кому нужно, однако… Пусть люди хотя бы посидят в домашних условиях, наговорятся по душам, отдышатся, наберутся сил для новой ночи. Понимаете, ей почему-то было их жалко, хотя…
Толкиенисты вообще странные люди. Служат одному идолу – Профессору, не знают Губанова, но читают вслух стихи на эльфийском, сидят за ноутбуком и полируют двуручный алюминиевый меч, ходят в экономический институт, чтобы после занятий называть друг друга Элрондами, Фродами и Галадриэлями.
Живя с нами в одном реальном мире, упорно лезут в другой, свой, выдуманный до фанатизма, и вечно играют – в книгу, в войну, в любовь…
Быть может, поэтому они так раздражают нас, трезвых и здравомыслящих? Мы-то выросли, а они по-прежнему сохраняют своё умение играть…
Белый конь, после очередной настройки систем растянутый на четверых всадников, уносил их по узкой тропе вдоль невысокой ломаной гряды к новым невнятным испытаниям. Само это выражение – «невнятные испытания» Иван придумал по ходу поездки, так сказать, подняв научный вопрос, не слезая с седла.
И загружал он этим, естественно, одну-единственную безотказную слушательницу. И то лишь потому, что лошадям Рахиль не доверяла с детства, деваться ей было некуда, сидя самой последней, почти на конском крупе, она всё время боялась упасть, крепко держала стройного подъесаула за портупею и, соответственно, была вынуждена слушать всё…
67 
