Последние отзывы

  71  

Иван Кочуев молча поднял на неё взгляд и, без всяких эмоций взяв ручку и бумагу, поставил в конце листа требуемую подпись. Счастливая еврейская девочка цапнула договор, положила его на обочину, прямо под оранжевыми глазами, и удовлетворённо отметила, что адскую бумагу мигом снесло в небеса концептуально направленным порывом несуществующего ветра. Раздался демонический хохот, и наших героев на время оставили вдвоём.

Всё ещё ничего не понимающая бывшая военнослужащая Израиля кругами носилась рядом, не в состоянии унять рвущиеся наружу эмоции. Она размахивала руками* шумно смеялась, грозила неизвестно кому автоматической винтовкой, категорически не понимая, почему её любимый подъесаул так упорно отказывается разделить с ней эту невероятную радость – ведь они «обули» нечистого на целых два года! А пять не семь, это вам любой математик с первого класса докажет на пальцах. Так чего сидеть надутым букой, плясать же надо! Самое печальное, что и сам Иван был не в состоянии что-либо ей объяснить, он просто не мог до неё докричаться… Поэтому он тихо встал и молча обнял её.

– Я… дура?! – неожиданно прозрела Рахиль, прильнув щекой к казачьей груди и чувствуя, как неровно бьётся его сердце. – Ваня, я сама… своими руками, продала вас… юридически, со всеми документами на вынос?! Я не… он же мне всё объяснил, таки это было выгодно! Два годи вычеркнуты, а там… я же всё делала правильно… Но я тут, а вы… уже не мой. И я своей рукой дала вам эту бумагу, шоб вы её… Почему вы меня не оттолкнули?!!

– Успокойся, не надо…

Поздно. Отважная израильская военнослужащая вновь безудержно ревела на просоленной гимнастёрке, и на этот раз не было в целом мире сил, которые удержали бы её от массированного самобичевания.

– Я должна была за вас драться! Бороться, стрелять, кричать, слать ноты протеста, потому как вы продали душу из-за меня, а я вся вас люблю! Но я… как… не знаю кто, я пошла и сама принесла вам подписать вашу каторгу, как приличное трудовое соглашение! Я… предала вас ему! Я даже не поняла, как он это… как у него так ловко всё со мной… Я не хочу без вас, а он вас заберёт, на все пять ле-э-эт!!!

– Ой, горе луковое, да не кричи ты так, хочешь, поцелую?

– Таки нет! – заливаясь слезами, продолжала орать Рахиль. – Я вам всем кукла, да?! Заткнули девушке рот казачьим поцелуем, и шоб она молчала на всё?! Я не могу… не могу… не могу я вас целовать, потому как вы проклятый! Вы проклятый из-за меня, а я из-за вас – нет! Вы уйдёте в Ад и будете там страдать по заслугам, а мне шо… што мне в Раю без вас делать? Я одна туда не хочу! А меня отправят силой! Таки да, потому что мы богоизбранный народ, и мне осталось помереть мученицей, шо тут без напряга… Минуточку… ша, выход есть!

– Я те дам выход есть! – Бдительный подъесаул вовремя перехватил ствол автоматической винтовки, когда окончательно сдвинувшаяся еврейка попробовала резко сунуть его себе в рот. – На суициде решила от Рая закосить? Фигу тебе, психованная…

– Это мой «галил»! – Почти рыча, зарёванная израильтянка пыталась вернуть себе боевое оружие и не скрывала, с какой целью. – Я таки имею право на застрелиться с горя… Или от несчастной любви… Мама всегда говорила, что приличные еврейские девочки с пьяных русских мальчиков просто стреляются пробками от шампанского! У вас есть шампанское? Нет! Таки отдайте мне единственное стреляющее средство…

Победила грубая мужская сила. И то, разумеется, лишь потому, что умная женская слабость ему это позволила. Если кто подзабыл, то в первой книге героиня мотострелковых войск Израиля демонстрировала нехилую подготовку рукопашного боя, позволившую ей в одиночку отделать трёх эльфов. А это более чем, знаете ли…

Пожелай она всерьёз вернуть себе винтовку, Иван Кочуев уже наверняка валялся бы где-нибудь под чахлым кустом с побитым носом, портянкой во рту, причудливо связанный собственной портупеей. Если наша девочка ничего этого не сделала, значит… либо передумала стреляться всерьёз, либо, наоборот, всерьёз… влюбилась! А быть может, и то и другое одновременно. Кто их разберёт, женщин…

– Кхм, прошу прощения, что вмешиваюсь в так называемый романтический момент, – раздался за их спинами знакомый голос обладателя оранжевых глаз. – Но если у вас всё так не по-детски, то, может, мне перебить договор с одного на два раздельных, по два с половиной года каждому, а?

– Пшёлвонубью, – почти не размыкая губ, твёрдо посоветовал молодой человек таким тоном, что и. о. Вельзевула поспешил отвалить в стороночку. Через пару долгих минут (длину каждой можно было измерить вечностью) бывший подъесаул сам обернулся и поманил пальцем. – Давай сюда, нечисть поганая…

  71