Старик презрительно фыркнул и обратился к Штефану:
— Этот болван имеет на тебя зуб за то, что Арина к нему равнодушна. Она сейчас живет с австрийским графом, но винит он во всем только тебя. Я имею право отменить эту драку, мое слово последнее.
Лятцко явно не хотел терять добычу, если со Штефаном что-нибудь случится. Но Штефан, в свою очередь, готов был драться и на этот раз, даже обрадовавшись брошенному вызову.
— Я уже согласился, Лятцко, и мы сейчас же приступим.
— Штефан! — окликнул его Лазарь, пытаясь остановить, но где там — тот сердито глянул на друга и спешился.
Однако от Василия было не так-то легко отделаться.
— Послушай, Штефан, — сказал он твердо. — Пусть вместо тебя дерется кто-то из нас. Твое положение и твой сан не позволяют тебе идти на такой риск именно сейчас.
— Я один решаю, стоит мне рисковать или нет. На карту поставлена жизнь моей невесты! — запальчиво ответил тот.
Василий все понял по-своему: Штефану нужно выместить свою злость на ком-нибудь, прежде чем он встретится с Таней. Как ему удавалось до сих пор держать себя в руках, не понятно. А тут такой удобный случай…
— Господь защитит ее, — сухо сказал Василий, понимая, что Тане не грозит смертельная опасность. — Иди и дерись, если это так тебе необходимо. Но в будущем ты должен избегать таких необдуманных поступков, ты не мальчик и не простой кардинец, ты король, и тебе не пристало вести себя столь необдуманно.
Штефан с удивлением выслушал наставления своего кузена. Затем он отстегнул саблю и сбросил шинель на землю. Кинжала, и даже ножа, у него не было. Лятцко дал ему свой собственный острый стилет с удобной рукояткой. Не успел Штефан взять оружие, как Павел размахнулся и попытался ударить его кинжалом сбоку, неожиданно, чтобы сразу и закончить бой. Штефан был готов к любым выходкам и знал, что честной драки не будет, особенно с этим мерзавцем, грязные трюки которого он изучил еще в прошлый раз. Выпад Павла привел его в неописуемую ярость, он был просто готов стереть его в порошок. Но убивать Павла не стоило, поэтому Штефан перехватил его руку и полоснул по ней стилетом, пробив первую кровь.
Тот отскочил в сторону, и теперь противники стояли наготове. Их немигающие взгляды скрестились; пригнувшись, они пошли по кругу, выбирая выгодный для нападения момент. Оба не спали около полутора суток, но не чувствовали усталости, одержимые только желанием победы в кровавой схватке.
Павел, снедаемый ненавистью и ревностью, был похож на дикого зверя, даже глаза у него налились кровью. Штефан же внешне никак не проявлял обуявшую его ярость.
Когда обнаружилось исчезновение Тани, его охватил ужас, такой же, как после трагедии с братом. Они тщетно обыскивали лес, но тут напали на след лошадей разбойников. Штефан был взбешен и жаждал смерти похитителей. Ему было хорошо известно, куда ведут все разбойничьи тропы в этих краях. Он бросился по следу и если бы настиг наглецов раньше, то не пощадил бы никого. Павлу явно повезло, что Штефан не знал о его участии в похищении.
Павел сделал обманное движение, чтобы отвлечь внимание, и низким броском почти нырнул под ноги Штефана, чтобы опрокинуть его. Это ему удалось, и тот упал на спину, но, быстро перевернувшись, откатился в сторону — удар кинжала пришелся в землю. Штефан резко ударил соперника ногой в голову. Павел закачался, но не потерял равновесия. Штефан вскочил на ноги.
Разбойник снова перешел в нападение, но ему не удалось повторить свою уловку Противники схватились, и теперь важно было одно — силой удержать занесенную руку с оружием, но так, чтобы можно было пустить в ход собственное. Силы, казалось, были равны, но Штефан имел одно преимущество — его ярость не имела границ.
Кончилось тем, что Штефану удалось ранить соперника в плечо. Тот попытался ответить, но его удар был мастерски отражен. Павел отшатнулся, попятился и стал медленно оседать на землю с искаженным от боли лицом. Штефан отбросил стилет в сторону.
— Ты выиграл во второй раз, — громко объявил Лятцко, — если этот болван вздумает вызвать тебя на бой еще раз, я его сам прикончу.
Штефану было ровным счетом все равно, что станется с задиристым Павлом.
— Где она? — Это единственное, что он хотел знать.
Лятцко указал пальцем на дом:
— Там, в доме. Ее никто не трогал, ничего ей не сделали. Только связали сначала. Но одно предупреждение, дружище. Мои люди не сами выбрали ее. Они ездили в Варшаву по делам. Там им кое-кто предложил деньги за убийство этой дамы. Ей повезло, мои люди не делают такого без моего ведома, поэтому ее прежде доставили сюда. И еще ей повезло, потому что с ними расплатились фальшивыми драгоценностями.