65 
Он понимал, что помогая Джорджу, осложняет жизнь себе. Все усилия, приложенные им ранее, чтобы смягчить гнев Розлинн, пропали теперь даром. Пусть так. Джордж заслужил этот шанс. Правда, теперь Энтони грозили, вероятно, еще несколько недель плохого настроения Розлинн. Пытка.
Он отвернулся от стула. И тут камердинер шагнул к нему, чем, наконец, обратил на себя внимание.
— Спасибо, Виллис, — голос Энтони был абсолютно спокоен. — Твой выбор, как всегда, великолепен.
Розлинн, сверкнув глазами на Виллиса, посмотрела затем на одежду, аккуратно разложенную на постели.
— Ты хочешь сказать, он знал, что ты будешь дома к обеду?
— Конечно, моя дорогая, — ответил Энтони, снимая сюртук. — Я всегда говорю Виллису, когда меня ждать, если уверен в своем распорядке дня.
Она окинула Виллиса таким взглядом, что его вечно бледные щеки покрылись краской.
— Он должен был доложить об этом мне!
— Это не входит в его обязанности, — ответил Энтони.
— Ты должен был сказать мне об этом!
— Совершенно верно, милая. И если бы ты не дулась на меня все утро, я бы так и сделал. — Энтони надеялся смягчить ее гнев, но Розлинн только возмутилась от его слов:
— Этого не было! Как ты смеешь так говорить! — она было вскочила со стула, но под взглядом мужа снова покорно села.
— Да? — Энтони снял сюртук и передал камердинеру, расстегнув пуговицы жилета. — Как же тогда это называется?
Виллис с готовностью подхватил его рубашку. Розлинн, не успев ответить, отвернулась так быстро, что Энтони громко захохотал. Это было крайне интересно — ее упорное нежелание видеть его раздетым.
Он сел на кровать, пока Виллис менял ему ботинки, и устремил взгляд на жену. Сегодня она причесалась по-новому, более легкомысленно, сделав высокую прическу, из которой выбивались локоны. Как давно его руки не перебирали эти золотисто-рыжие волосы, а губы не ласкали гладкую кожу ее шеи. Она отвернулась, но ее тело было видно в профиль, и он не мог отвести глаз от ее высокой груди.
Он с трудом отвернулся, боясь совершенно потерять самообладание.
— Ты знаешь, дорогая, я так и не понял причину твоего болезненного настроения сегодня утром.
— Это ты рассердил меня.
— Как же я мог это сделать, если вел себя чрезвычайно хорошо?
— Ты назвал Френсис моим подкреплением?
— Боюсь, это будет грубо с моей стороны, милая, но хочу отметить, что ты дулась и до того, как была упомянута твоя подруга.
Энтони вдруг увидел, как ее пальцы сжали ручки кресла. Он загнал ее в угол, хотя совсем не собирался этого делать. Тогда он сказал спокойным тоном:
— Да, Розлинн, пока я не нашел твоего кузена, прошу тебя, не выходи из дома без меня.
С чего это он стал таким дьявольски рассудительным и заботливым? Она и сама давно додумалась, что ей лучше посидеть пока дома.
— Между прочим…
— Мэлори! — за дверью вдруг раздался крик и в следующую секунду Джордж Амхерст ворвался в комнату. — Тони! Ты будешь…
Розлинн моментально вскочила со стула, забыв об угрозе Энтони и не дослушав, что Джордж так торопился сообщить ее мужу, выбежала за дверь.
Не оглядываясь, она сбежала вниз по лестнице и бросилась в гостиную. Но там внезапно остановилась, увидев Френсис, стоящую у мраморного камина спиной к двери — ее жалкий вид говорил о неприятных минутах, которые она только что пережила. Френсис обернулась, и у Розлинн комок подкатил к горлу — она увидела слезы в глазах подруги.
— О, прости меня, — воскликнула она и бросившись вперед, обняла Френсис. — Я никогда не забуду Энтони того, что он сделал. Он не имел права…
Френсис мягко прервала ее:
— Я выхожу замуж, Роз.
Розлинн так и застыла, потеряв дар речи. Даже сияющая улыбка Френсис, улыбка, какой она не видела уже годы, не могла заставить ее поверить в услышанное. Слезы опровергали эту улыбку. Слезы…
— Тогда почему ты плачешь? Френсис тихо засмеялась:
— Я ничего не могу с собой поделать. Я была такой дурочкой. Роз. Джордж сказал, что он любит меня и всегда любил.
— Ты… Ты поверила ему?
— Да, — и затем с большей силой:
— Да!
— Но, Френ…
— Вы ведь не пытаетесь переубедить ее, леди Мэлори?
Розлинн обернулась — серые глаза Джорджа Амхерста смотрели на нее с ледяной холодностью, тон был полон угрозы.
— Нет, — с трудом ответила она. — Я и не мечтала…
— И прекрасно! Потому что теперь, когда я знаю, что и она до сих пор любит меня, я никому не позволю встать между нами.
65 
