Особенно,... 
30 
Ярмилла направилась к двери и сделала Бренне знак следовать за ней. Снизу доносился шум разгульного веселья, но они не спустились по ступенькам, а подошли к маленькой каморке по другую сторону лестничной площадки. Когда Ярмилла зажгла несколько светильников с китовым жиром, Бренна поняла, что они находятся в комнате для шитья, почти такой же, как в ее доме. Девушка никогда не проводила там много времени и сейчас с любопытством разглядывала колесо прялки, ковроткацкий станок, деревянные доски для выделывания лент, гребни с длинными зубьями и ножницы. В одном углу были сложены шкуры животных, на полках стояли горшочки с красителями. Это была чисто женская комната, и Бренна окончательно растерялась.
— Гаррик отправился за отцом, но строго-настрого приказал, чтобы ты оставалась в этой комнате и не покидала ее, — объяснила Ярмилла, подкрепляя слова жестами. — Мне нужно все подготовить к празднеству, так что я не могу еще и за тобой следить. Вот!
Она подошла к большому станку в углу комнаты с натянутым на нем грубым, наполовину законченным ковром, давая понять, что Бренна должна приняться за работу.
— По крайней мере будет, чем отвлечь тебя от мыслей о побеге.
— Скорее я покроюсь плесенью и сгнию, чем хоть пальцем до него дотронусь, — бросила Бренна на своем языке, пренебрежительно улыбаясь.
— Хорошо, хорошо, — напряженно усмехнулась в ответ Ярмилла. — Гаррик, кажется, считает, что я с тобой наплачусь, но, по всей видимости, он ошибался. Принимайся за работу, и все пойдет как по маслу. Ты должна оставаться здесь. Здесь, — строго добавила она, прежде чем уйти, и плотно прикрыла за собой дверь.
Бренна злобно взглянула на станок и презрительно прошипела:
— Ха! Если она думает, что заставит меня выполнять женскую работу, старая кляча навлечет на свою голову столько бед, что опомниться не успеет!
Она начала лениво слоняться по комнате. Найдя несколько широких полосок кожи, Бренна скрутила их так, что получился довольно грубый пояс, и подхватила рубашку, а потом заплела волосы в длинную косу, ниспадавшую до самых бедер, и вместо ленты подвязала еще одним тонким обрывком кожи.
Звуки, доносившиеся снизу, напомнили девушке о доме и тех вечерах, когда отец принимал гостей. И снова ею овладела печаль. До сих пор гнев и ярость оттесняли скорбь, а ужасные сцены похорон отца и кровавой бойни лишь усиливали злобу и бешенство.
— О отец, каким ты был глупцом, — прошептала она. — Ты сам привел их к нам, своим опрометчивым предложением! Хотел спасти нас, но вместо этого погубил навеки.
Нет, она больше не будет плакать! Тоска навсегда останется в ее душе, но она ни словом никому не обмолвится. Слишком много у нее других дел!
Девушка твердо решила, что непременно сбежит. Каким-то образом надо найти способ покинуть эту Богом забытую землю и вернуться домой. Но для этого необходимо время, чтобы разведать пути побега. К тому же Бренна надеялась еще и отомстить и будет более чем счастлива, если добьется того и другого.
И тут она невольно подумала о викинге. Гаррик Хаардрад был для нее загадкой. Он явно не участвовал в преступлении, совершенном его отцом, однако представлял для Бренны большую угрозу, поскольку считал, что владеет ею и может сделать с ней все, что угодно. Правда, ему еще не известно, что она этого не допустит.
Этот высокий, могучий мужчина не смотрит на нее с вожделением, и такое отношение удивляло девушку, но одновременно и очень устраивало. Если бы только она могла придумать себе подходящее занятие, не мешало бы и остаться тут ненадолго, чтобы выиграть необходимое время. Но что она может делать в этом незнакомом хозяйстве.
Бренна тихо приоткрыла дверь и остановилась в нерешительности. Уйдя из комнаты, она навлечет на себя гнев Ярмиллы. Но ведь всегда можно притвориться, что не поняла приказа, поскольку не знает языка.
Шум снизу стал еще громче. Может, это Гаррик вернулся? Значит, и Ансельм здесь. С каким удовольствием она прикончит этого человека, так же, как он недавно уничтожил ее людей и разграбил дом. Несчастные Фергюс и Уиндхем! А Дунстан, которому так не хотелось сражаться, и милая добрая Элейн, заменившая ей мать! Все они мертвы. Конечно, не от руки самого Ансельма — тот лишь наблюдал за кровавым побоищем, — но ведь именно он всему виной. Кроме того, он разрубил ее драгоценный меч. Впервые в жизни у нее выбили оружие из рук. Да, — Ансельм должен умереть. Она найдет способ, как это сделать.
30 
