94 
— Насколько я припоминало, у тебя была такая возможность, но ты ее упустила. Улыбка Бренны стала еще шире.
— Ну так я говорю тебе об этом сейчас: ты действительно похож на благородного лорда. Правда, таких титулов в вашей стране нет!
— Нет, конечно, — покачал головой Гаррик. — У нас нет лордов и королей. В каждом роду есть вождь, и в своем поселении он и лорд и король.
— Как твой отец?
— Да, — кивнул он, подняв брови. — Но почему ты спрашиваешь?
— Ты не думаешь, что пришло время, когда мне следует побольше узнать о твоем народе и о тебе?
— Что ж, вполне разумно, — усмехнулся Гаррик.
— У тебя большая семья?
— У меня есть дяди, тетки и много двоюродных братьев и сестер.
— Я знаю, у тебя два брата, но других нет? И сестер тоже?
Лицо Гаррика помрачнело.
— У меня была сестра, — с горечью ответил он. — Младшая. Последняя, родившаяся у матери. Но она умерла много лет назад.
Бренна почувствовала, как его боль пронзает ее сердце, словно острый меч. Странно, почему это должно так трогать ее?
— Мне очень жаль, Гаррик.
— Не стоит, — сухо процедил он. — Ты же не знала ее.
— Нет, но мне знакома боль потери тех, кого любишь. — Бренна осторожно коснулась его руки.
Гаррик молча стиснул ее пальцы и поднял глаза, в которых медленно таял гнев.
— Верю… что тебе действительно жаль. Бренна почувствовала непреодолимое желание прижаться к нему, ощутить силу его объятий. Даже сейчас при мысли об этом она поняла, что рана, нанесенная смертью отца, начинает затягиваться. Ей уже не было так одиноко в этом чужом мире.
И хотя теперь главным в ее жизни стал Гаррик, она еще не была готова открыть ему душу. Они никогда раньше не говорили так откровенно, и девушка радовалась возникшей между ними близости. Однако когда оба вновь замолчали, Бренну охватило неожиданное смущение, и она поспешила задать новый вопрос:
— Ты никогда не рассказывал о том, что перенес в плену. Странно, но, похоже, ты не испытываешь ненависти к моему народу за то, что они сделали с тобой. Почему?
— Кто поведал тебе об этом? — удивился Гаррик.
— Твоя мать, когда меня впервые привезли сюда. Она хотела объяснить, почему Ансельм напал на нас.
Бренна не стала говорить, что позже Ансельм во всех подробностях описал муки и пытки, через которые пришлось пройти сыну.
— Предпочитаешь не вспоминать об этом? — допытывалась она, видя, что на этот раз Гаррик не помрачнел.
— Да, я желал бы забыть то время. Но раз тебе так хочется знать, расскажу. Когда викинг отправляется в набег, он знает, что ежеминутно рискует либо погибнуть смертью истинного воина, либо попасть в плен и быть казненным, что страшнее любой смерти. Но я пошел на это и, оказавшись пленником, ожидал бесчестья и позора.
— Но разве это так важно? — перебила Бренна. — Именно погибнуть в бою?
— Это единственный способ достигнуть Валгаллы.
— Рая викингов?
— Хорошее сравнение, — пожал плечами Гаррик. — Но только воины могут попасть в Валгаллу.
Вспомнив уроки Уиндхема, Бренна не стала расспрашивать о том, что уже знала.
— Так ты ожидал позорной смерти?
— Да, — кивнул Гаррик. — Правда и то, что со мной жестоко обращались, и я не задумываясь расправился бы со своими мучителями, попадись они мне в руки, но правда и то, что, если бы не один из ваших людей, старый стражник, пожалевший мальчишку-пленника и отпустивший на волю, меня сегодня не было бы в живых.
— Именно поэтому ты не испытываешь ненависти ко всем кельтам? — И дождавшись, пока Гаррик снова кивнет, девушка добавила:
— А вот твой отец так не думает. Разве он не знает, что именно кельт помог тебе бежать?
— Знает. Но отец — человек поспешных суждений и винит всех в том, что мне пришлось вынести. Он шел дорогой мести и не сворачивал с нее, пока не встретил тебя. Теперь Ансельм жалеет, что разорил твою деревню и привез тебя сюда. Знаешь ли ты это, Бренна?
— Знаю. Твоя мать сказала.
— Но ты по-прежнему ненавидишь его? Бренну терзали сомнения — теперь она точно не могла сказать, какие чувства испытывает к Ансельму.
— Если бы такое случилось с тобой, Гаррик, если бы кельт обманом проник сюда, убил твоих родичей и захватил тебя в плен… ненавидел бы ты его?
— Конечно, — к удивлению девушки, признался он. — И не успокоился бы, пока не увидел его мертвым.
— Так значит, ты не осуждаешь меня за все, что я испытываю?
. — Нет, просто хотел узнать, по-прежнему ли ты горишь жаждой мести. Женщины обычно легче прощают, чем мужчины, и мыслят по-иному. Но ведь ты — исключение из правила, не так ли? — поддразнил он.
94 
