54 
– Вы ведь были на просмотре в галерее Эдварда Марбера в тот вечер, когда он был убит?
– Да, был.
– А в гостевой книге не расписались, – заметил Хайндз.
– Не вижу никаких оснований, почему я обязан это делать.
– И сколько времени вы пробыли в галерее?
– Я немного опоздал и оставался там почти до самого конца. Несколько человек отправились куда-то ужинать. Они приглашали с собой Эдди, но он отказался, сказав, что сильно устал. Я… он вызвал такси.
Локти Кафферти чуть заерзали по кромке стола. Шивон подметила в нем какую-то неуверенность и сразу поняла, что Хайндз тоже обратил на это внимание. Наступила пауза, и некоторое время никто не нарушал молчания. Первым заговорил Кафферти:
– Мне кажется, мы все покинули галерею около восьми, самое позднее – в четверть девятого. Я решил зайти куда-нибудь выпить.
– Куда именно?
– В новый отель, ну, в том же здании, где «Шотландец». Заодно хотел посмотреть, как он выглядит. А после этого заглянул в «Королевский дуб» послушать народную музыку…
– И кто играл? – спросила Шивон.
Кафферти пожал плечами:
– Да разные люди.
Хайндз извлек из кармана записную книжку.
– С вами был там кто-нибудь еще, мистер Кафферти?
– Со мной была пара деловых партнеров.
– Не будете так любезны назвать их имена?
Кафферти покачал головой:
– Это частное дело. Что бы вы ни говорили, я отлично понимаю, что вы хотите повесить это дело на меня. Но ничего у вас не получится. Я любил Эдди Марбера, очень любил. Я, как и все, был просто в шоке, когда узнал о том, что произошло.
– А вам не известно, были ли у него враги? – задала вопрос Шивон.
– У него не было врагов, – ответил Кафферти.
– Даже среди тех, кого он обманывал?
Кларет вдруг насторожил уши, словно понял смысл последнего слова, а глаза Кафферти сузились.
– Обманывал?
– Как нам сообщили, есть вероятность, что мистер Марбер обманывал художников, так же как и покупателей: цены завышал, а выплачивал меньше… Вам не доводилось слышать ничего подобного?
– То, что вы сказали, для меня новость.
– И что, теперь у вас изменилось отношение к вашему давнему другу? – спросил Хайндз.
Кафферти метнул на него сердитый взгляд. Шивон встала с кресла. Она видела, что Кларет наблюдает за ней, видела, что собака бьет хвостом по полу.
– Поймите, – обратилась она к Кафферти, – мы не станем проверять ваше алиби, если вы назовете имена ваших друзей.
– Я не сказал «друзья», я сказал «деловые партнеры».
Кафферти тоже встал с кресла. Кларет сел.
– Я уверен, что они добропорядочные граждане, – заверил его Хайндз.
– Я теперь бизнесмен. – Кафферти поднял вверх указательный палец. – Уважаемый бизнесмен.
– Который не желает помочь самому себе, подтвердив свое алиби.
– Возможно, потому, что мне оно и не требуется.
– Будем надеяться, что это так, мистер Кафферти. – Шивон резким движением протянула вперед руку. – Спасибо, что нашли время встретиться с нами.
Кафферти пристально посмотрел на ее руку и только потом пожал, на мгновение его лицо скривилось в улыбке.
– Шивон, вы на самом деле такая твердая, как кажется?
– Для вас, мистер Кафферти, я сержант уголовной полиции Кларк.
Хайндз посчитал нужным также протянуть руку, Кафферти пожал ее. Эти трое вели откровенную игру, стараясь казаться вежливыми, непредвзятыми, придерживающимися одинаковых взглядов – словом, вылепленными из одного теста.
Когда, выйдя наружу, они остановились на тротуаре, Хайндз поцокал языком и сказал:
– Ну и как верить этому гнусному Верзиле Кафферти?
– Просто не позволяй ему дурачить себя, – спокойно возразила Шивон.
Она понимала, что Хайндз слушал его голос, смотрел на его рубашку и галстук… А она сосредоточилась на глазах Кафферти, и они, как ей показалось, говорили о его принадлежности к миру чуждых для нее существ, хищных и жестоких. И, что более важно, теперь она была уверена, твердо уверена в том, что никакая тюрьма его в своих камерах не удержит.
Шивон посмотрела в окно приемной, задержав на нем взгляд, а Донна смотрела на нее оттуда до тех пор, пока рев босса не заставил ее со всех ног броситься в кабинет и плотно закрыть за собой дверь. Трудно было поверить, что такие звуки мог издать человек…
– Он допустил лишь одну оговорку, – задумчиво произнесла Шивон.
54 
