18 
Эбби оторвалась от него, отступила на несколько шагов, борясь с желанием снова кинуться к нему в объятия.
— Люк, я ценю твою помощь. И поверь мне, я с благодарностью приму любую помощь, чтобы выяснить, что происходит.
— Сейчас ты скажешь «но»...
— Но, — кивнула она, — я не изменю свое решение о разводе.
— Черт побери, Эбби, если ты думаешь, что я оставлю тебя, когда тебе угрожает опасность...
— В своем доме я в безопасности, — остановила она его. По крайней мере, она на это надеялась. — И я не думаю, что тебе стоит оставаться здесь.
Люк встал, скрестил руки на груди, и его твердый взгляд сказал Эбби, что он не сдвинется ни на дюйм.
— Я не собираюсь никуда съезжать.
— Люк, наш брак...
— Это может подождать. Я не оставлю тебя. Не сейчас, когда кто-то охотится за тобой. Я должен защитить тебя.
Но кто защитит ее от него? Если он останется, они будут проводить много времени вместе, это только сделает их развод еще более болезненным.
— Люк! — она тоже встала, чтобы как-то сравнять их положение. Но все равно, чтобы посмотреть ему в глаза, ей приходилось запрокидывать голову. — То, что было между нами вчера вечером, больше не повторится.
— Прекрасно. — Его челюсти напряглись. — Не хочешь со мной спать — не спи. Это твое дело, и я уважаю твои решения. Но не рассчитывай, что я оставлю тебя перед лицом опасности. А сейчас мне необходимо идти в офис. На час, не дольше. А когда вернусь, мы поговорим. О покушении. Хочешь ты того или нет, бороться с этим нам предстоит вместе.
Люк сразу отправился к шефу.
— Том, мне нужен отпуск. Несколько дней. — Он осекся. — Может, больше. Я не могу оставить Эбби одну, пока не выясню, что происходит. Ее чуть не отравили вчера вечером.
Том вздохнул и откинулся на спинку стула. Он долго смотрел на Люка мрачным и испытующим взглядом, потом сказал:
— Мы это уже обсуждали. Ты нужен нам в Праге.
— Любой может выполнить эту работу. Но только я могу защитить свою жену.
— Ты знаешь, я могу приставить кого-нибудь к ней, пока ты будешь в Праге.
Люк покачал головой.
— Нет. Я не оставлю ее. Но я все-таки соглашусь на ваше предложение. Хорошо бы, чтобы кто-нибудь из наших парней охранял ее, когда меня нет рядом.
— На твоем месте я бы тоже этого хотел. Выбери агента, которого хочешь приставить к жене. Об остальном, я позабочусь.
Том выпрямился, снял трубку телефона, резкими движениями набрал номер и мрачно пробормотал:
— Найдите Джекмена. Он едет в Прагу.
Люк вздохнул с облегчением. У него, конечно, останутся дела в агентстве, но, по крайней мере, он будет в городе. Да еще кто-то станет охранять Эбби, когда он будет занят. И он будет рядом с ней каждую ночь. Хочет она этого или нет.
Когда Том повесил трубку, Люк сказал виноватым тоном:
— Хорошо, что Шуман говорит по-английски. Немецкий у Джекмена такой, что он не сможет даже заказать себе чашку кофе. Я твой должник, Том.
— Еще бы! — Том раздраженно отмахнулся. — Разберешься с женой — сочтемся.
— Хорошо, — пообещал ему Люк. — Я быстро. Я никому не позволю угрожать моей жене.
Вечер следующего дня нельзя было назвать мирным. Раньше Эбби очень любила семейные ужины. Они могли спокойно поговорить, обсуждали события дня. Шутили, смеялись.
Теперь, однако, слишком много недосказанного было между ними, чтобы изображать непринужденную беседу.
Их столовая была оформлена в деревенском стиле. Круглый стол перед окном. На полках — банки со специями. Солнечно-желтые стены были сейчас уютно освещены, но за окнами уже сгустилась темнота.
— Вкусно, — сказал Люк, когда молчание стало совсем тягостным. — Всегда любил твою лазанью.
Эбби выдавила улыбку.
— Спасибо. Хотелось приготовить сегодня что-то особенное. В смысле — трудоемкое. Чтобы не думать о... — «тебе», — закончила она про себя.
— Ты не ходила на работу?
— Нет.
Она позвонила и сказалась больной. Кажется, впервые. Но все эти дни она никак не могла сосредоточиться на работе. Стрессов ей сейчас хватало.
А еще недавно ей так нравилась ее работа в парфюмерной компании. Она любила свой стол, легко находила общий язык с клиентами, ей нравились завтраки с президентом компании, за которыми они обсуждали стратегические планы.
Но в последнее время ее работа, как и ее брак, уже не казалась ей такой прекрасной. Эбби все чаще задумывалась, что могла бы заниматься чем-то другим, более интересным. Может, могла бы заняться живописью. Или стать писательницей. Или стать матерью.
18 
