44 
— Сделка? Какая сделка?
Он уже заключил соглашение с Энди, так что представлял перспективу.
— Не совсем то, о чем можно было бы мечтать. Мне, вероятно, придется уезжать на несколько дней, но по крайней мере не за границу. — Он ухмыльнулся. — Если кто-то и захочет в меня стрелять, ругаться он будет по-английски.
— Стрелять? — с тревогой повторила она. Весь смысл перемены работы состоял в том, чтобы избежать опасности.
Ему понравилась ее тревога.
— Просто шучу. Но мне действительно придется отсутствовать по нескольку дней.
А она только начинала привыкать к тому, что он рядом. Между ними троими появилась связь, близость. Оказалось, ей даже нравится спать не одной... когда она могла спать.
— Шутишь?
— Не сожаление ли я слышу?
Шейла притворно нахмурилась.
— Нет, не совсем сожаление.
Да, подумал он довольно.
— А что означает «не совсем»?
Если она хочет, чтобы ее брак был удачным, надо быть честной, напомнила себе Шейла.
— Ладно, я буду скучать. Это тебя удовлетворит?
— Пока. Мы сойдемся на «мне будет тебя не хватать» для следующего задания. — Слейд удобно устроил ладони на ее бедрах и щипнул губами ее губы, пробуя на вкус. — Я люблю клубничный джем. Проводи меня до дверей, жена.
— Слушаюсь, мой господин.
— Хорошо, очень хорошо.
Проводив его и закрывая за ним дверь, Шейла качала головой и улыбалась. Все действительно получалось. Конечно, их браку всего неделя, но пока она ни о чем не сожалеет.
И не только потому, что родители развеяли ее предубеждения. Нет, надежды на лучшее ей давал Слейд.
Теперь она и впрямь хотела, чтобы все получилось. Ей нравилось просыпаться по утрам рядом с ним. Нравилось чувствовать на себе его взгляд. Этот высокий задумчивый мужчина ко всему относился с юмором, иногда язвительным, иногда тонким, иногда неожиданным. Он заставлял ее видеть в светлых сторонах жизни темные. И наоборот.
Мало того — он учил ее сосредоточиваться на светлой стороне и не грустить о прошлом. Ее удивляло и радовало его положительное отношение к жизни даже после того, что он видел.
А больше всего ей нравилось, как он держит их дочку: как будто Ребекка — хрупкое чудо.
Все это признаки хорошего общего будущего.
Может быть, как предсказала Ингрид, глядя на чаинки на дне ее чашки, они созданы друг для друга.
Ингрид, с ее небесно-синими глазами и почти пятилетним университетским образованием, свято верила в гадание по чайным листьям.
— Чайные листья не лгут, доктор. Зачем им лгать? Вы и мистер Гарретт созданы друг для друга.
Созданы друг для друга.
Эта фраза звучала в ушах Шейлы, когда она вошла в гостиную. Если попытаться, может, удастся заставить себя поверить.
Опустившись в кресло, Шейла закрыла глаза, вспоминая, как в ту ночь они разговаривали и занимались любовью до самого восхода солнца.
Ну конечно же, именно тогда она влюбилась в него. Только была слишком занята, чтобы заметить. Она улыбалась своим воспоминаниям.
Телефонный звонок разогнал ее грезы.
— Ингрид, я возьму трубку, — крикнула Шейла, надеясь, что Ребекку не разбудили. По ее подсчетам, ребенок должен был спать еще два часа до следующего кормления. Она зажала трубку между плечом и ухом. — Алло, дом Поллак-Гарретта.
На другом конце провода ответили не сразу. После паузы женский голос спросил:
— Слейд дома?
— Нет, он только что уехал в редакцию. Что ему передать? Это жена Слейда.
Она впервые это сказала. Жена Слейда. Как такие маленькие слова могут оказывать на нее такое сильное действие? Ей пока странно было произносить их.
Еще более непривычно слышать.
— Жена Слейда? — В незнакомом голосе прозвучал восторг.
Ну, по крайней мере, это не прежняя пассия Слейда, подумала Шейла, пытаясь оценить чувство, которое она сама испытывает. Ревность?
— Да. Чем могу?..
Договорить ей не дали.
— Как чудесно! Это его мать, Ребекка... — Женщина говорила быстро и отрывисто. — Я не могу выразить словами, до чего счастлива услышать, что кто-то наконец умудрился приручить Слейда и заставить его сказать «да».
Шейла хотела возразить, что все было совсем наоборот, но ей не удалось.
44 
