49 
Приглаживая рукой волосы, Шейла зашлепала босиком в кухню. Главное — ни от чего и ни от кого не зависеть. И прежде всего от него. Да, она совершила ошибку. Серьезную ошибку, но ничего такого, что нельзя было бы исправить, вычеркнуть.
Кроме самого замечательного. Ребекки. Так лучше, сказала она себе. Лучше выяснить, что он лжец, сейчас, чем потом, когда ставки будут гораздо выше.
Как будто сейчас они незначительные!
Шейла опустилась на стул в кухне, чувствуя себя так, словно из нее вынули все кости.
Действительно ли она хочет все разрушить? Действительно ли хочет развода?
Все указывало на то, что хочет. Кроме ее сердца. Полная неразбериха. Впервые в своей жизни она не могла думать трезво. В случае с Эдвардом жгучее осознание того, что ее использовали, исключало всякие колебания в необходимости немедленного разрыва. Она ни разу не оглянулась назад, ни разу не ответила на его телефонные звонки.
Сейчас Шейла разрывалась в сомнениях. Она искренне не могла понять, чего хочет.
— Доброе утро, доктор. — В кухню впорхнула встрепанная Ингрид в шортах и выцветшей голубой футболке, юная, как сама весна. И быстро поставила диагноз. — Похоже, вам необходима чашка кофе.
Ингрид налила кофе и поставила чашку перед Шейлой.
— Мистер Гарретт только что уехал. Что мне делать с чемоданами?
Чашка замерла у самых губ, и Шейла всполошенно взглянула на Ингрид.
— Чемоданы? Ты же сказала, что он уехал.
— Да. — Ингрид поставила грязные тарелки в посудомоечную машину. — Но он взял только один маленький чемодан. Остальные так и стоят у двери с прошлого вечера.
Он думает, что вернется. Черт побери этого ублюдка. Он думает, что обвел ее вокруг пальца.
Не важно, что она сама сомневается в будущем. Ему не полагается чувствовать себя таким самоуверенным после всего, что он натворил. Ему не полагается думать, что он может вернуться, как будто ничего не случилось.
Шейла отодвинула чашку.
— Оставь их там, пока он не вернется оттуда, куда уехал.
Это отучит его от бесцеремонности.
Шейла с болью сообразила, что даже не знает, куда Слейд уехал. Он ей не сказал. Она не дала ему возможности сказать.
Как испортить себе жизнь за одну бездумную неделю? Желающие научиться этому могут брать у нее уроки.
По выражению лица Ингрид было видно, что девушка считает ситуацию несколько странной, если не сказать больше. К счастью, она была слишком хорошо воспитана, чтобы высказать свое мнение. А Шейла не собиралась объясняться.
Ингрид только кивнула.
— Конечно, доктор. Я скажу маме, когда она придет сегодня.
Да, ведь сегодня день уборки, подумала Шейла. Она совершенно забыла об этом. Ее обычно не было дома, когда приходила миссис Свенсон. И незачем менять это правило сегодня. Эва Свенсон любила поговорить, а еще больше — послушать. И уж конечно, засыплет вопросами о ребенке и Слейде, как только войдет.
Шейла выглянула из окна. Дождь давно кончился. Солнце весело сияло, заливая все вокруг теплом и светом.
Тогда почему ей так холодно?
Надо избавиться от этого чувства потери, приказала себе Шейла.
— Прекрасный день, не правда ли? — щебетала Ингрид, наливая себе кофе.
— Да, прекрасный, — охотно согласилась Шейла и встала. День прекрасный, и она его отпразднует. Оденет Ребекку и поедет на работу показать ее всем.
Как и все другие матери, приносившие показать ей новорожденных, с улыбкой подумала она.
— Ингрид, мы с Ребеккой уезжаем. Если я вовремя не вернусь, передай привет от меня маме.
— Я одену Ребекку, — предложила Ингрид. — Мне так нравится одевать ее! Как будто я играю с живой куклой.
Шейла тихо засмеялась. Ингрид сама почти ребенок, подумала она, чувствуя себя на вечность старше.
— Нет, на этот раз я сама.
Это подбодрит меня, подумала Шейла, выходя из кухни.
Поездка и демонстрация дочки медсестрам и партнеру намного улучшили ее настроение. Шейла почувствовала себя человеком, у которого все обстоит благополучно. Но боль в сердце не смягчилась, и не заполнилась пустота внутри.
— Это не потому, что я скучаю по нему, — объяснила она Ребекке, ведя машину домой. — Он уехал не так давно, чтобы скучать.
49 
