Последние отзывы

  43  

— Тот парень, в проходе?

— Нет, другой. На нем вроде бы белая шелковая рубашка.

— А, охранник! — сообразила Фрэнни. — Да, его я помню. Не знаю, на самом ли деле он работает охранником, но здоровый как конь — что правда, то правда.

— Он был вместе с вашим приятелем-шутником?

— Не знаю. Дайте взглянуть еще раз. — Она принялась перебирать снимки, приговаривая: — По-моему, я щелкнула его еще раз. Ага, вот. Видите парня, с которым я разговаривала? Тут он повернулся спиной, но это он. Стоит рядом с мотоциклистом. А позади справа — тот здоровяк.

— Я его тут и не заметил.

— Еще бы, вас отвлек мотоциклист со своим пивным брюхом.

— И рубашка здесь кажется не белой, а серебристой.

— Вот именно, серебристая. И не рубашка, а тонкая куртка, провинциалы такие любят. Теперь припоминаю: волосы светлые-светлые, парень так и бросается в глаза. Вы бы сфотографировали его, Джо!

— Неплохая идея, — кивнул Ла Брава. — А где фотография вашего приятеля, когда вы снимали со стены?

— От вас ничего не укроется, верно? — Фрэнни нашла снимок и передала его Ла Браве. — Вот он.

Ла Брава всмотрелся в похожего на кубинца парня, в его позу: рука поднесена к уху.

— Что это он делает?

— Не знаю, у него такие беспокойные руки. Покажите… А, да. С серьгой играет. Я подумала было, что он голубой, но нынче не разберешься.

— Как его зовут?

— Он мне не представился. Болтал все время, но толком так ничего и не сказал. Спрашивал, где я живу, нравится ли мне это место, не соглашусь ли я выпить с ним — спасибо, нет, — и так далее.

— Он, случаем, не говорил, что он — Джеральдо Ривера?

Фрэнни замерла, едва оторвав от столика свой бокал:

— Вы что, издеваетесь надо мной, Джо?

— Просто спросил. Мне показалось, я его знаю.

— Разве он похож на Джеральдо Риверу? Ничего общего. Что за шутки, Джо? Вы работаете на полицию?

Обед у Мориса, в картинной галерее; жаркое из филе с луком при свете свечей в стиле «Марго» 69-го года.

— Если это обед по-железнодорожному, должно быть, имеется в виду «Восточный экспресс», — сделала комплимент Джин.

Морис пояснил, что все дело в сковороде— чугунной сковороде, бывшей некогда собственностью «Флорида Ист-Коаст», которой как минимум сто лет.

После обеда, устроившись в гостиной с рюмкой коньяку, Морис заметил:

— Бог и впрямь любит троицу. Взять хоть этих— Артур Годфри, Мейер Лански и Шепперд Струдвик, актер. Помнишь его, Джин? Ему было семьдесят пять, когда он умер.

— Да, я читала в газете, — подтвердила Джин. — Умер в Нью-Йорке. Мы один раз снимались вместе.

Ла Брава узнал это имя, он вспомнил и лицо актера, его снежно-белые волосы, сцену на кладбище.

— Шепперд Струдвик играл вашего мужа в «Некрологе». Помните? Мы все пытались понять, кто же это был.

Она оглянулась на него то ли с удивлением, то ли пытаясь припомнить, о чем он говорит, потом кивнула:

— Вы правы, он был моим мужем.

— Шепперд Струдвик, — подхватил Ла Брава. — Вы хотели избавиться от него, сговорились с Генри Сильва… Вы наняли его убить вашего мужа, не так ли?

— Что-то в этом роде.

— Точно, Генри Сильва играл плохого парня, — продолжал Ла Брава. — Я запомнил его, потому что в тот год я еще видел его в вестерне, а потом снова смотрел этот фильм в Индепенденсе— «Высокий Т.», с Ричардо Буном и этим, как его, Рэндолфом Скоттом. Но я не припомню, кто играл в «Некрологе» хорошего парня.

— Об Артуре Годфри писали на первых страницах все газеты страны, — гнул свое Морис, — Мейер Лански удостоился двух колонок в «Нью-Йорк таймс», он мог купить и продать Годфри. В честь Артура Годфри назовут улицу. А что достанется Мейеру Лански? Помнится, один парень из ФБР говорил, что Мейер Лански мог бы стать председателем совета директоров «Дженерал моторс», если бы занялся законным бизнесом. — Поднимаясь из шезлонга, Морис подытожил: — Вот что я вам скажу: держу пари, Мейер Лански получил от жизни куда больше удовольствия, чем Альфред П. Слоун и другие парни из «Джи Эм».

Обращаясь к Джин, Ла Брава сказал:

— Нет, ваш план заключался не в том, чтобы убить Шепперда Струдвика, а в чем-то другом. Помнится, ему все время присылали вырезки из газеты с сообщением о его смерти, запугивали…

— Мейер Сучовлянский, родился в России, — сказал Морис. — Это его настоящее имя. — Кончиком пальца он задумчиво обводил линию горизонта на фотографии с видом Майами-бич.

— Никак не могу припомнить, кто же все-таки играл хорошего парня, — сокрушался Ла Брава.

  43