124 
— Наставник Андрей глаза открыл! — воскликнул Герасим.
Мишка попытался подняться, не получилось.
— Помогите-ка мне встать! Герасим, руку дай.
— Нельзя тебе, боярич…
— Исполнять!
Степан, все так же прижимая окровавленную тряпку к лицу, свободной рукой пихнул Герасима, показывая, что надо подчиняться приказу. Как только Мишка поднялся, беспомощно висящая левая рука будто стала втрое тяжелей и заболела гораздо сильнее.
«Блин, ну как у Льва Толстого: „Господин капитан, я контужен в руку!“».
— Андрей, слышишь меня? — Мишка поддерживая больную руку здоровой, склонился над Немым, стараясь поймать его взгляд. — Не шевелись, тебя конь копытами побил сильно. Слышишь? Понимаешь?
Немой вполне осмысленно глянул на Мишку и полуприкрыл глаза в знак того, что слышит и понимает.
— Рука у тебя, вроде бы сломана, а с ногой неизвестно что, но ты, главное, скажи… покажи: у тебя внутри ничего не отбито? Не чувствуешь боли в груди, в животе?
Немой отрицательно повел глазами и, похоже, от этого у него сразу же закружилась голова.
— Все, все… — Торопливо остановил его Мишка. — Больше не шевелись и ничего не делай. Мы через овраг прорвались, скоро к своим поедем. Все хорошо, больше уже ничего не случится, завтра с нашими встретимся, там тобой настоящие лекари займутся.
Немой вздохнул и закрыл глаза. Мишка потоптался, пробуя, хорошо ли держат ноги, потом велел Герасиму:
— Помоги рубаху надеть и найди чего-нибудь, чтобы руку подвесить, а то болтается, как… как не знаю что.
* * *
Увы, триумфального возвращения — верхом, во главе двух десятков опричников, с добычей и пленными — не получилось. Мишка полулежал в телеге, пьяненько помаргивая глазами, и даже не сразу сообразил, что самостоятельный рейд «по тылам противника» завершен — Арсений придумал, в качестве обезболивающего, поить раненых кальвадосом. Исполнявший роль возницы, раненый в ногу Фаддей Чума, тоже «наобезболивался» так, что если не подремывал, то либо ругался последними словами, либо орал песни, терроризируя весь обоз уникальным сочетанием отсутствия слуха и голоса одновременно.
Первым к телеге подошел не дед, как ожидал Мишка, а обозный старшина, по совместительству, специалист по военно-полевой хирургии и эвтаназии — Бурей. И первый вопрос, который он задал, был не о самочувствии раненых, а о том, в какое это место надо получить ранение, чтобы от раненых так завлекательно пахло?
Чума в ответ пустился в длинные и многозначительные рассуждения о том, что место это секретное, знать его дано не каждому, а если даже кто и узнает, то воспользоваться этими знаниями не у всякого получится…
Под эту, сугубо научную, беседу Мишка и задремал. Не разбудили его даже гы-гыканье Бурея и хохот Чумы, по поводу «медицинской» рекомендации обозного старшины: для быстрейшего выздоровления постоянно держать раненую ногу во рту.
Глава 3
Середина августа 1125 года. Село Ратное и окрестности
Мишка голышом бежал по ночному лесу, настороженно прислушиваясь к конскому топоту и азартным крикам преследователей. Пока свет факелов, которые держали в руках всадники, был почти не видим — дистанцию удавалось выдерживать, но настораживало то, что с одной стороны была полная тишина и ни проблеска огня. То ли с той стороны ждала засада, то ли именно там и находилось то место, куда загоняла его погоня. В любом случае, Мишка не собирался двигаться в ту сторону.
Казалось бы, пешему уйти от конного в ночном лесу просто — коня особенно не разгонишь, а преследуемому стоит только юркнуть в какое-либо убежище и пропустить погоню мимо себя — ищи потом! Однако, поначалу, Мишку гнали по сосняку — гладкие, стоящие особняком друг от друга стволы, ни кустов, ни низкорослых деревьев — спрятаться негде. И полной темноты тоже не было — слабый свет ущербной луны кое-как проникал сквозь кроны сосен и хотя бы позволял не натыкаться на деревья. Но Мишке требовались заросли: кусты, лиственные деревья, ельник — все, что позволит воспользоваться уроками Стерва и обмануть погоню.
Повезло — удалось добежать до густо заросшей, сырой низинки, хоть и неширокой, но зато вытянувшейся в длину метров на двести. Тут-то Мишке и удалось пропустить погоню через себя, просто-напросто нырнув под свисающие до земли лапы молодой елки и обернувшись калачиком вокруг ее ствола. Искололся, конечно, голышом-то, да пока лежал, не шевелясь, по телу принялась «путешествовать» всякая лесная мелочь, но погоню обманул. Выбрался из-под елки и побежал в обратную сторону.
124 
