Не важно! Потом разберемся. Сейчас главное то, что там — за этим тыном — нынешней ночью решится: станет ли Корней Лисовин авторитетом, против которого никто и пикнуть не посмеет, или ратнинская сотня так и будет балансировать на грани раскола, а село Ратное сползать в… по большому счету в могилу, этот вывод вы, сэр, уже давно сделали.
Что требуется показать тем ратникам, которые понимают, или только интуитивно ощущают, надвигающуюся беду? Возможность пополнения сотни — это понятно, а еще? А еще крутизну! Ярость, но обузданную, подчиненную дисциплине, ту самую, о которой толковал отец Михаил! Это и будет надеждой на будущее благополучие, потому что именно таким коллективным качеством обладал первый состав сотни, а сейчас это воспринимается, как утраченное сокровище старых добрых времен.
Значит что? Значит, никаких вопросов: въезжать или заходить пешим! Въезжать и выдать все, на что вы, сэр, способны! По максимуму! Ломать, если понадобиться, ритуал — он не освящен вековыми традициями и обычаями, а является самоделкой последних десятилетий. Вперед, сэр Майкл, вас ждут великие дела!»
Мишка направил коня в проход между крыльями тына и нещадно хлестнул его мечом плашмя. Конь рванул с места, а Мишка поддал ему еще раз и, проскочив проход, рванул на себя правый повод и чертом влетел на капище. Чуть не загнав коня в костер, поднял его на дыбы и огляделся по сторонам. Немая сцена! Присутствующие ожидали чего угодно только не этого — голый мальчишка с окровавленными ногами, на вздыбленном коне и с обнаженным мечом в руке! Тот самый мальчишка, которого должны были притащить сюда напуганным и загнанным!
Не давая никому опомниться, Мишка повернулся к сбившимся в кучку опричникам и гаркнул, что было мочи:
— Смир-р-рна!!! Как стоите, курицы мокрые!!! Вы воины или девки, первый раз пользованные?!! В два ряда становись!!! Тереть-скрипеть во все дыры, орясины голомордые, кочергу вам каленую, куда не надо с угольками под звонкие песни! Я вам покажу, как Младшую стражу позорить, подкидыши лешачьи, елкой драные, мать вашу с троюродными бабками и будущими тещами, в плоть, в кровь, в голубые глазки и завлекательные кудряшки! Шевелись, отродье козлячье, в гроб, вас всех, под осиновый крест, колокольный звон и десять ведер дерьма! Как зайцы в силки попались! Что, не учились ничему или всю науку позабыли? Я вам напомню, чувырлы косорылые, так напомню, что обратно родиться захотите, драть вас не передрать железными веревками, каменными мочалками, дедовскими костылями и старушечьими клюками в зад, в перед, в хвост и в гриву, поперек и наискось, в косую сажень, в свиной хрящ и трехпудовую гирю! Степан!!! Какой ты урядник к хренам собачьим, народ построить не можешь!!! А ну, дай тому раззяве в ухо, чтобы все псалмы давидовы разом вспомнил. Ровней стоять, свистодуи малохольные, тошно смотреть и Богу и Аллаху и Будде и всем богам славянским с сорока тысячами мучеников, с двенадцатью апостолами и сомном ангелов, уроды головоногие, радость Сатаны, Вельзевула, Люцифера и прочей нечисти от кикиморы до Аматерасу! Равняйсь!!! Отставить!!! Головы поднять!!! Плечи расправить!!! Глядеть бодро и дерзко — на вас ратнинская сотня смотрит!!! Равняйсь!!! Смирно!!!! Равнение направо! Слава ратнинской сотне!!!
— Слава ратнинской сотне!!! — дружно рагкнали отроки, заметно приободряясь и глядя, если не бодро и дерзко, то хотя бы не перепугано.
Мишка, на протяжении всего своего монолога, разрывался между опасением ляпнуть сгоряча что-нибудь из лексикона ХХ века и желанием понять реакцию ратников на происходящее. Как ни странно, но удалось и то, и другое. Ненужные слова не выскочили, одна только японская богиня Аматерасу как-то затесалась, а реакция… кажется, была вполне благоприятной. Сначала остолбенение, потом интерес, а под конец, даже смешки и какие-то словечки, среди которых отчетливо прозвучало дедово «Кхе!», причем даже не в одобрительной, а какой-то лихой тональности. Похоже, шоу можно было продолжать.
Соскочив на землю и шуганув коня, что б отбежал в сторону и не мешал, Мишка упер меч в землю, опустился на одно колено и склонил голову.
— Делай, как я!
Строй отроков слитно повторил его движение и замер со склоненными головами.
— Повторять за мной!
- Я — плоть от плоти, кровь от крови славных воинов ратнинской сотни…
Отроки, не зря, все-таки, несколько месяцев учились молиться и петь хором, дружно и отчетливо повторили: