И тут Мишку ждал сюрприз, даже не один. Журавля, оказывается дома не было! Уже почти месяц! Куда он уехал, разумеется, неизвестно, но уехал вместе с тем самым купцом и двумя десятками дружинников. Гунара, оказывается, тоже не было — умер несколько дней назад, а третьего сына его — Эрика — только что зарубил Фаддей Чума. Старший сын Гунара был убит давно, во время какого-то внутреннего конфликта, в результате которого, по слухам, Журавль и стал хозяином здешних земель, а второй сын умер во время морового поветрия.
После более подробных вопросов, выяснилось, что Эрика просто-напросто подставили, послав с карательной экспедицией молодого, физически сильного, но не шибко умного наследника воеводы. По словам пленного, старые дружинники ворчали, что славы и добычи в этом походе не добудешь, а случись что, виноватым во всем останется Эрик. Оказывается и в дружине Журавля не было равенства. Существовала, как бы, гвардия — личная полусотня журавля и полусотня Гунара. Все были потомками нурманов, хотя стариков — первого поколения — уже не осталось. Они держались особняком от остальных дружинников, которых было около двух сотен, всячески подчеркивая свое особое положение и происхождение. Эрик, например, даже отправился в поход в дедовском шлеме, а отца запретил хоронить до своего возвращения, намереваясь пригнать множество пленных и устроить тризну, достойную настоящего ярла. Отцовскую-то полусотню он и угробил сегодня, вместе с еще полутора сотнями, легкомысленно отнесясь к «малочисленному и трусливому» противнику.
Получалось, что в усадьбе Журавля осталось человек восемьдесят дружинников, а пешее ополчение, до сего дня, никто поднимать и не думал, тем более, что как раз подходила к концу жатва. Но «орешек» ратнинцам был явно не по зубам — со слов пленного выходило, что живет Журавль в настоящей крепости с каменными (!) стенами и башнями. Правда, пленный, то ли по безграмотности, то ли по легкомыслию, не делал различия между каменным строением и кирпичным, но в принципе, это ничего не меняло — ратнинцам своими силами такую крепость не взять.
Нашлась и позитивная информация — нигде на землях Журавля воинских сил, кроме «крепости на горке» не было, Эрик увел даже гарнизон из Крупницы. Это известие сразу же оживило ратнинцев — перспективы грабежа открывались, прямо-таки, радужные.
У Мишки была еще масса вопросов, но случайность, а вернее сказать, его любопытство все испортило. Пленник буквально затрясся, когда у него перед лицом закачалась серебряная цепочка, с подвешенной к ней серебряной прямоугольной пластинкой, на которой были выбиты арабские цифры — очень похожая на те, которые обязательно присутствуют во всех фильмах про американскую армию, правда цифры были угловатыми, словно их выбивали чем-то, вроде отвертки.
Немому пришлось еще раз продемонстрировать свою квалификацию палача, прежде, чем пленник признался, что такие «талисманы» висят на шее каждого дружинника, и на них «колдовскими знаками» выбито его истинное имя. Боярин Журавль, якобы, помнит каждую такую запись и способен на расстоянии прервать жизнь человека, которым он почему-либо недоволен. Такая же судьба ждет и того, кто этот «талисман» снимет.
После этого признания, пленный, которого так и не удосужились связать, выпростал из рукава маленькое, не длиннее мизинца, лезвие и, прежде, чем кто-нибудь успел ему помешать, вскрыл себе яремную вену.
* * *
На этом, все, в общем-то, и закончилось. Десяток Егора выполнил поставленную перед ним задачу — зачистить тылы ратнинской сотни от уцелевших дружинников боярина Журавля. Если кто-то из них еще и прятался в лесу, не сумев или не захотев присоединиться к отряду Эрика Гунарсона, то было их, наверняка немного, и опасности они не представляли, поскольку все их устремления были направлены исключительно на собственное спасение.
Для самого десятка Егора «зачистка» чуть не стала роковой — попросту, никто не ожидал, что, что от лобового удара ратнинской сотни сумеет увернуться столько народу. Но в первой полусотне журавлевской дружины шла, все-таки, «гвардия» да и мечи, по крайней мере у полусотни покойного Гунара, были не хуже, чем у старого воина из острога. Неизвестно, что думали об этом ратники, но Мишку данное обстоятельство наводило на весьма серьезные размышления.
Последним событием, которое произошло на месте гибели отряда Эрика Гунарсона, был очередной скандал, устроенный Фаддеем Чумой. Когда он окончательно откопал лежащего в русле ручья покойника, оказалось, что в спине у того торчит самострельный болт, на котором, в качестве персональной метки хозяина, выжжена надпись «Лис». Получалось, что это тот самый журавлевец, вслед которому Мишка стрелял в засаде у брода.