37 
Я видел, что он просто разрывался от противоречивых чувств. Но я знал, что попал в яблочко, что мысль о том, чтобы провести всю ночь в промокшем, холодном и темном лесу без пищи (кроме той, что они уже съели), — эта мысль не уживалась с тем, что я ему пообещал: сухой одеждой, крышей над головой и горячей едой. Ему было не устоять.
Он посмотрел на Силье. Она возбужденно закивала.
И тогда он вскинул руку. С винтовкой.
Я схватил ее за ствол и потянул — теперь оружие было у меня. Но я сделал пару шагов в сторону — на случай, если он передумает.
Я повернулся к склону и крикнул, сложив руки рупором:
— Это Веум! Все в порядке! Мы идем!
Через короткое время мне ответил голос ленсмана, звенящий металлом из-за мегафона:
— Хорошо! Ждем!
— На меня наденут наручники? — спросил Ян Эгиль.
— Нет-нет, это не понадобится, — ответил я, снова повернувшись к нему.
— Конечно, не понадобится! — сказала Силье. — Ведь это я сделала!
21
— Что ты… — начал я.
— Заткнись, Силье! — перебил меня Ян Эгиль.
— Но я…
— Заткнись, я сказал!
Я отошел на несколько шагов.
— Я так полагаю, мы поступим, как договорились, да? Спустимся в деревню, переоденемся в сухую одежду и как следует обо всем поговорим. Так будет лучше, правда?
— Да я только хотела сказать… — начала Силье, заплакав.
— Молчи!
— Ну-ну, — вмешался я. — Пошли, что ли, вниз?
Ян Эгиль и Силье уставились на меня, как будто они объединились против строгого отца, сурового учителя, требовательного священника. Оставалось радоваться одному — я успел забрать оружие.
Я улыбнулся и сделал приглашающий жест.
— Пошли. А то я себе задницу уже отморозил.
Они не засмеялись и не улыбнулись, а только кивнули и двинулись вниз по склону. Я отошел в сторону, пропустив их вперед.
— Пойду сзади, — бросил я небрежно.
Они и не подумали возражать.
Молчаливой унылой колонной мы спустились с осыпи, прошли мимо валежника и вошли в лес. Подойдя поближе к месту дислокации, я снова крикнул:
— Мы идем! Силье и Ян Эгиль впереди, я за ними!
— Отлично, Веум! — ответил Стандаль уже без мегафона.
Они набросились на нас внезапно. Впереди я услышал глухой звук возни и понял, что Силье отшвырнули в сторону, а полицейские навалились на Яна Эгиля. До меня донесся звук защелкиваемых наручников.
— Ва-а-а-а-а-арг! — отчаянно взвыл сквозь темноту Ян Эгиль, вертясь во все стороны. — Ты сказал, что наручников не будет!
Я прыжками преодолел расстояние до них.
— Да не нужны наручники! Оружие у меня!
— Кто тут полицейский, ты или я? — грубо ответил ленсман. — Мне новые побеги не нужны.
— Да черт возьми! Это же дети!
— Ему семнадцать. Он отвечает за свои поступки.
— Но я же пообещал ему!
— А кто ты такой, чтобы раздавать тут обещания?
— Идиоты чертовы!
Его лицо оказалось прямо перед моим.
— Берегись, Веум, а не то мы и на тебя наручники наденем!
Я оглянулся по сторонам. Мы стояли, сбившись в кучу посреди леса. Силье укрылась под крылом Грете, которая косилась на меня из-за ее плеча. Она предостерегающе посмотрела на меня и медленно покачала головой, как бы прося больше не лезть на рожон. Вокруг нас стояли уставшие, злые полицейские. Ян Эгиль не сопротивлялся. Он почти повис на руках у двух инспекторов, прикованный к одному из них наручниками.
Внезапно Силье обратилась к нам:
— Но это сделала я!
Все обернулись к ней как по команде.
— Что?! Что ты сказала?! — рявкнул Стандаль.
— Это я сделала!
— Что сделала?
— Застрелила их!
— Что ты такое говоришь? Ты серьезно?
— Думаешь, я вру? — Она покраснела от гнева. — Вру о таких серьезных вещах?
— Нет-нет. Надеюсь, что нет, — растерянно пробормотал Стандаль.
— Так и надо этому старому мерзавцу!
Стандаль тяжелым взглядом посмотрел на нее:
— Ты имеешь в виду…
— Дядю Клауса!
— Силье! — настойчиво обратилась к ней Грете.
Среди полицейских пронесся шепот.
— А вот вам и мотив, — сказал один из них, с видом победителя оглядываясь по сторонам. — Я же вам говорил…
Стандаль, судя по всему, потерял дар речи. Он уставился на возбужденное личико девчушки.
— Так. А теперь слушайте все, — вмешался я. — Вы что, собираетесь всю ночь тут простоять среди леса? Давайте, ради всего святого, спустимся вниз, к цивилизации. Чтобы была крыша над головой, сухая одежда, и тогда уж станем во всем этом копаться.
37 
