52 
Я глубоко вздохнул и развел руками.
— Ну, думаю, хватит на сегодня, Ян Эгиль. Или ты хочешь мне еще что-нибудь сказать?
— Да! — Внезапно он выбросил руку вперед и схватил меня за запястье, отчаянно, как борющийся с безжалостной стихией утопающий хватается за проплывающую ветку. — Помоги мне, Варг! Ты должен мне помочь! — Его глаза вдруг наполнились слезами. — Это не я! И тогда, и сейчас — не я!..
Я похлопал по его руке своей, той, что была свободна.
— Обещаю тебе, Ян Эгиль! Я сделаю все, что в моих силах. Тебе здорово повезет, если всплывут доказательства того, что ты мне сейчас рассказал: улики, свидетельские показания, не знаю, что еще… Но в одном ты должен быть совершенно уверен: мы поможем тебе. Все мы.
— Помоги мне, Варг! Ты! Ты должен мне помочь! — умолял он.
— Да. Да. — Я был в замешательстве — насколько, оказывается, он доверял именно мне. — Я помогу тебе, Ян Эгиль. Я тоже. Всем, чем смогу.
Больше я ничего не мог ему пообещать. Я сомневался, что у меня даже это получится, но был готов к гораздо более обстоятельному разговору с Йенсом Лангеландом, и не только о двойном убийстве в Аньедалене, но и — с не меньшим интересом — о несчастном случае, который произошел десять лет назад в Вергеландсосене…
Он медленно отпустил мою руку, настойчиво, с мольбой вглядываясь мне в лицо.
Еще мгновение мы сидели молча, а потом я кивнул, поднялся, помахал ему рукой и пошел к двери. Перед тем как открыть ее, я обернулся.
— Держись…
Он не ответил — опять смотрел не на меня, а в стол.
Я тихо открыл дверь и вышел.
28
Увидев меня, помощник ленсмана, который дежурил возле двери, встал, коротко кивнул и вошел в кабинет, где остался Ян Эгиль. Я слышал, как он что-то спросил, прежде чем за ним закрылась дверь. Почти сразу же он вновь появился на пороге и крикнул в коридор:
— Он голодный! Принесите кто-нибудь пиццы и колы!
Стандаль услышал, вышел в коридор и отдал приказ полицейскому принести еду.
Йенс Лангеланд и женщина, которая, очевидно, была адвокатом Силье, сидели у стола в приемной. Когда я вошел, оба поднялись со своих мест и выжидающе на меня посмотрели.
Меня представили коллеге Лангеланда — женщине с короткими темными волосами, маленькой и живой, похожей на француженку, в короткой серой юбке и черном обтягивающем свитере. Судя по выговору, она была из Центральной Норвегии, может, из Трёнделага.
— Ойгунн Бротет, — представилась она с легкой улыбкой. — Я адвокат Силье.
— Да я и сам догадался. Варг Веум, частный детектив.
Сзади меня тихо фыркнул Стандаль. Я повернулся к нему.
— Ну, Веум, чего он от тебя хотел?
— Не уверен, что могу вас в это посвящать. Но должен вам признаться, что никакого признания я от него не получил. Скорее наоборот.
— Другими словами, он наврал вам, так же как и нам?
Лангеланд отреагировал молниеносно:
— Я попросил бы вас воздержаться от подобных выражений, господин ленсман! Полиция пока не предоставила ни единой улики против моего клиента, и мы знаем, что признательные показания дал другой человек.
— Хочу заметить, что этим показаниям не верит ни один из нас! — резко сказала Ойгунн Бротет.
— Вот именно! — согласился Стандаль. — Мы только что допросили юную даму… Силье Твейтен. Находимся, так сказать, под сильным впечатлением. На вопрос, какие действия она произвела с винтовкой, ответ мы получили весьма расплывчатый. Она не имеет ни малейшего понятия, как снимать ружье с предохранителя и как его заряжать. Спросить меня — так эта девочка в жизни своей в руках оружия не держала.
— А вы уверены, что орудие убийства — та самая старая винтовка «маузер»? — поинтересовался я у него.
— В самое ближайшее время криминалисты и патологоанатомы закончат экспертизу. И я очень удивлюсь, если это не «маузер».
— Единственное, что можно утверждать об этом оружии, — что именно его взял с собой Ян Эгиль, когда убежал в горы.
— Да, точно! Убежал. Почему, хотел бы я знать, если он, как вы считаете, невиновен?
— Потому что у него травмированная психика, — напомнил я. — И я вам вчера об этом говорил.
— Да-да. Вы рассказывали, Веум, но…
— К тому же Грете Меллинген сообщила мне подробности, которых я раньше не знал, — об убийстве отца Силье в семьдесят третьем году.
Лангеланд утвердительно кивнул:
— Да-да, адвокат Бротет тоже со мной поделилась. Ходили слухи, что Клаус Либакк был замешан в убийстве родного отца Силье. Месть — очень сильный мотив. Достоверный мотив, должен сказать.
52 
